Ирано-израильское противостояние в аспекте Ближневосточной проблемы

Реферат: Ирано-израильское противостояние в аспекте Ближневосточной проблемы

Создание Государства Израиль в 1948 г. неоднозначно было воспринято международной общественностью и привело к первой арабо–израильской войне 1948–1949 гг. поскольку арабские страны негативно отнеслись к самому факту существования в этом регионе еврейского государства.

С первых дней своего существования Государство Израиль столкнулось с фактом необходимости добиться политического признания своей независимости. В этих условиях сравнительно положительная позиция в этом вопросе монархического Ирана, имевшего древнейшую историю и вес в регионе, представляла для Израиля большое значение. США решили оказать определенное давление на ряд азиатских стран, которые находились от США в тесной зависимости, чтобы побудить их к дипломатическому признанию Израиля и установлению с ним нормальных деловых отношений. Нажим такого рода был оказан и на Тегеран. В результате Иран признал Израиль "де–факто" в начале 1950 г. и стал после Турции вторым мусульманским государством, выступившим, хотя и не за полное юридическое, а за фактическое признание независимости Израиля¹.

В Израиле этот шаг Ирана был встречен с удовлетворением, поскольку еще одна мусульманская страна, несмотря на призывы арабских государств, отказалась бойкотировать Израиль и тем самым расширила брешь в блокаде страны на международной арене.

В марте 1960 г, Иран и Израиль установили прямое воздушное сообщение, чтобы лучше обслуживать начавшиеся контакты двух стран, в частности, в области торгово–экономических отношений².

Контакты между Ираном и Израилем постепенно развивались, охватывая все новые и новые сферы сотрудничества, включая и военное. Так, началось сотрудничество в области разведки, подготовки иранских военных кадров, а также по линии Багдадского пакта, согласно документам которого Израиль числился "его секретной базой"³.

Израильская разведка Моссад приняла самое активное участие в создании в Иране службы безопасности САВАК, с которой она установила и вплоть до исламской революции 1978–1979 гг. поддерживала близкие контакты.

Следует отметить, что после Суэцкого кризиса 1956 г., когда ряд нефтедобывающих стран, в том числе и Советский Союз, прекратили поставки нефти в Израиль в знак протеста против его внешней политики, Иран стал единственной страной мусульманского мира, которая решилась непосредственно продавать нефть Израилю. В частности в 1956 г. Иран единовременно поставил Израилю 8 млн. т нефти⁴. В последующие годы Иран наладил в Израиль регулярные поставки нефти в объеме до 3 млн. т, что на 75% удовлетворяло потребности этой страны в жидком топливе, которые составили в 1967 г. около 4 млн. т⁵.

Следует отметить, что единственным разногласием политического характера того периода между Израилем и Ираном была палестинская проблема. Дело в том, что Иран стал выступать в защиту прав палестинского народа и даже воспользовался для этого трибуной ООН⁶. Это было вызвано тем, что Иран не хотел окончательно портить свои отношения со странами арабского мира, особенно с теми, где у власти стояли консервативные монархические режимы, в частности с Саудовской Аравией, Кувейтом, Иорданией и др.

Иран в принципе поддерживал резолюции ООН и арабские страны в арабо–израильском конфликте. Это касалось и резолюции 242 ООН. Шах потребовал возвращения арабских территорий, оккупированных Израилем в 1967 г. Это требование он неоднократно повторял и опирался на то, что "эра оккупации и узурпации земли других силой ушла в прошлое"⁷. Представляется, что реальные мотивы позиции Ирана заключались в убежденности, что мирные переговоры не могут реально привести к уходу Израиля с оккупированных территорий.

В отношении Иерусалима позиция Ирана оставалась неизменной с войны 1967 г. Иран основное внимание уделял необходимости обеспечить контроль мусульманских святых мест.

Тем не менее после войны 1967 г., когда в ряде арабских стран стали раздаваться призывы уничтожить Израиль, как государство, Иран выступил против и заявил о своей поддержке Израиля в качестве независимой суверенной страны, подчеркнув, что он не разделяет экстремистские планы арабских стран по ликвидации Израиля. Министр иностранных дел Ирана в интервью американскому агентству "Ассошиэйтед Пресс" в мае 1970 г., подчеркнул, что "Иран признает существование Израиля, как суверенного государства"⁸.

Иран во время октябрьской войны 1973 г. продолжал, хотя и секретно, поддерживать прежние отношения и сотрудничество с Израилем. В частности, бесперебойно осуществлялись поставки иранской нефти Израилю, что имело израильской армии и экономики исключительно важное значение, поскольку добыча на промыслах Синайского полуострова, составлявшая значительную часть нефтедобычи Израиля, была фактически прекращена из–за боевых операций⁹.

Сравнительно тесные отношения Израиля и Ирана были обусловлены в рассматриваемые годы рядом факторов – обе страны быстро развивались в экономическом плане, отдавая предпочтение капиталистическому пути развития, тесно сотрудничали с Западом, особенно США; выступали против коммунистических режимов; и наконец, стали серьезной в военном плане силой в регионе Ближнего и Среднего Востока, в основном благодаря получению из США самого современного и мощного оружия.

Одновременно Иран не мог не учитывать изменившуюся ситуацию в регионе после октябрьской войны 1973 г.

Позиция Ирана по палестинскому вопросу была достаточно сложна, Иран поддерживал позицию о "законных правах палестинского народа", что подразумевало: во–первых, репатриацию палестинцев; во–вторых, самоопределение палестинского народа отраженную, например, в резолюции ООН 2535 B (XXIV) от 10 декабря 1969 г, и поддержанную Ираном и в совместном ирано–египетском коммюнике от 12 января 1975 г.¹⁰

После конференции в Рабате Иран подтвердил, что участие ООП существенно для продвижения мирных переговоров. Шах заявил после визита президента А.Садата в Тегеран в июне 1976 г.: "Мы всегда говорили и все еще говорим, что палестинцы являются реальностью, которую нельзя игнорировать. Они также должны иметь место, в котором объединившись вместе могут иметь свою государственность после того как они были беженцами и эта нация должна иметь активную страну в этом регионе"¹¹.

Даже если это означало, что Иран признал проблему создания палестинского государства, в то время еще трудно было выяснить тип государства, который Иран мог иметь в виду.

В результате выборов 1977 г. в Израиле к власти пришел правый блок Ликуд во главе с М.Бегином. Для правления Ликуда было характерно: усиление связей светских сионистских кругов с клерикалами, новые подходы к решению ближневосточного конфликта, а именно заключение сепаратного мирного договора с Египтом в 1979 г., который был воспринят арабскими странами как "предательство" Египтом дела арабских стран и палестинского народа.

Существенные перемены, которые произошли и в Иране, по существу определили развитие взаимоотношений между двумя странами на протяжении почти десяти лет. Именно в начале 80–х годов Иран приступил к осуществлению своей главной задачи во внешней политике – "экспорту исламской революции". И хотя официально Исламская республика Иран широко распропагандировала утверждение о том, что этот "экспорт" в основном направлен против империализма, сионизма и коммунизма, многие мусульманские страны, особенно те, где у власти находились суннитские представители, с большим подозрением встретили этот курс шиитского Ирана, полагая, что его революция должна ограничиваться рамками самого Ирана и не затрагивать другие исламские страны¹².

После победы революции в Иране в 1979 г. и провозглашения страны Исламской Республикой Иран, Тегеран разорвал отношения с Израилем, выслал из страны израильских дипломатов, технических и военных специалистов, а также экспертов по культурному и идеологическому сотрудничеству. Здание израильской миссии было передано представительству ООП¹³.

В октябре 1979 г. аятолла Р.Хомейни объявил "священную войну" Израилю и призвал все другие исламские страны поддержать его призыв¹⁴.

Такая жесткая линия исламского Ирана по отношению к Израилю проистекала в основном из теоретических взглядов лидера ИРИ аятоллы Хомейни, которые были изложены им еще до революции 1978–1979 гг. В этих трудах Израиль и вообще евреи были отнесены к основным врагам ислама, ибо "еврейский народ подрывает мусульманство и стоит за всеми антиисламскими происками и интригами". Цель евреев и тех, кто поддерживает их, подчеркивал аятолла, – "разрушение ислама и создание всемирного еврейского правительства"¹⁵.

И не случайно, что когда в 1981 г. появился план Фахда по урегулированию ближневосточного кризиса, Иран отверг его лишь потому, что саудовский король признавал существование Израиля. Этого ни в коем случае нельзя было допустить, как считал исламский Иран¹⁶.

После начала ирано–иракской войны взаимоотношения между Израилем и Ираном нуждались в определенном, если не прямом, то в косвенном восстановлении.

Как сообщила английская "Таймс", в марте 1982 г. израильское правительство М.Бегина уже вскоре после начала войны между Ираном и Ираком и возникших в связи с этим потребностями Тегерана в оружии, стало поставлять Ирану почти половину импортируемого оружия, запасных частей и амуниции, поскольку сама израильская армия также оснащена американским оружием, а израильская оборонная промышленность выпускает по американским лицензиям боеприпасы и запасные части, которые вполне подходят для нужд иранской армии¹⁷.

Экспорт оружия в Иран осуществлялся Израилем в секретном порядке, часто через третьи страны или подставные фирмы и международные посреднические организации. По данным американской печати, Израиль в разное время поставлял в Иран оружие на сумму от 500 млн. до 1 млрд. долл. в год¹⁸.

Во второй половине 80–х годов получив предложение Ирана продавать нефть в обмен на оружие, Израиль сумел решить одну из своих важных и сложных проблем за счет Ирана и более дешевым с финансовой точки зрения путем, поскольку ранее Израиль вынужден был ввозить нефть из стран Латинской Америки. Одновременно война Ирана с Ираком была воспринята как передышка для Израиля в его противостоянии арабскому миру. За это время Израиль планировал укрепить свои вооруженные силы и экономику.

Когда Израиль начал поставки оружия в Иран, там произошли большие перемены. О "джихаде" против Израиля в Иране стали забывать и уже не вспоминали о нем в печати или при других удобных случаях. В октябре 1985 г. Иран снял в ООН свое собственное предложение об исключении Израиля из этой организации¹⁹.

Следует отметить, что в рассматриваемые года Иран давал ясно понять, что он не горит желанием начать войну против Израиля после победы над Ираком или окончания войны с этой страной, а его первейшей задачей будет восстановление разрушенной экономики и преодоление других кризисных явлений послевоенного периода, что он фактически и начал делать после принятия резолюции 598 и примирения 20 августа 1988 г. с Ираком.

В то же время в рассматриваемые годы существовали существенные разногласия между двумя странами. Это прежде всего относилось к проблеме Ливана. Израиль и Иран активно вмешивались во внутренние дела Ливана: Иран на стороне мусульман–шиитов, Израиль на стороне христианских группировок, которые провозгласили своей целью достижение "подлинной независимости и суверенитета" Ливана. При этом ИРИ стремилась увидеть Ливан исламской республикой, Израиль, поддерживая христиан, предполагал, что таким образом Ливан мог стать государством, которое не представляло бы никакой угрозы безопасности Израилю.

Важным моментом во взаимоотношениях Израиля и Ирана стало начало в декабре 1987 г. восстания палестинского народа на контролируемых Израилем землях. В тот момент позиции Ирана и Израиля по палестинской проблеме совпали в том плане, что ИРИ, как и Израиль не захотела и не стала признавать ведущей роли в этом восстании ООП и ее лидера Ясира Арафата. Причины к непризнанию ООП у ИРИ и Израиля были различными: у Ирана потому, что ИРИ выступала против создания арабского государства Палестины, у Израиля потому, что он считал ООП не политической, а террористической организацией, однако в целом сам факт такого совпадения был весьма примечателен.

Позиции Ирана и Израиля совпали и по вопросу созданного 15 ноября 1988 г. арабского Палестинского государства в изгнании. Его не признал ни Иран, ни Израиль. Это не осталось незамеченным в арабском и мусульманском мире, где местная печать не преминула подчеркнуть "общность" Ирана и Израиля по такому коренному вопросу, как признание Палестинского государства, являющегося важной составной частью всего ближневосточного конфликта²⁰.

В конце 80–х годов Израиль и Иран продолжали поддерживать экономические связи. Важно отметить то, что с конца 1989 г. Израиль начал закупки нефти в Иране, что было с удовлетворением встречено определенной частью иранского руководства, ибо Иран нуждался в иностранной валюте²¹.

Соглашения Израиля и Ирана о поставках нефти означали также стремление Израиля восстановить политические связи с Ираном, которые были разорваны после скандала Иран–контрас, разыгравшегося в 1985 г.²².

Одновременно в Израиле были чиновники, которые критиковали лица в "правительственных и разведывательных службах" в Израиле, находившихся в оппозиции к улучшению связей с Ираном²³.

В рассматриваемые годы Иран начал разработку своей собственной программы по созданию ядерного оружия. Некоторые иранские политики открыто поддерживали создание "исламской" ядерной бомбы. Ряд иранских деятелей публично заявляли, что поскольку Израиль обладает ядерным арсеналом, исламские страны должны совместно работать над созданием ядерного оружия. Вице–президент Ирана аятолла Мохаджерани в интервью заявил: "Исламские страны должны коллективно использовать свои ресурсы, чтобы добиться ядерной мощи".

Сложные взаимоотношения сохранялись у Ирана с ООН. Иранские государственные деятели критиковали Совет Безопасности, называя его "послушным инструментом в руках США", поскольку резолюции Совета безопасности, касавшиеся Ливии и отмены формулировки "сионизм – форма расизма", как и результаты встреч глав государств – членов СБ противоречили идеологическим основам внешней политики ИРИ.

В июне 1992 г. Иран вновь подтвердил свое негативное отношение к Израилю. В ответ на обвинения, что Иран закупает оружие у Израиля, высшие должностные лица Ирана назвали "эти слухи измышлением израильской пропаганды, поскольку Иран не признает это государство и даже выступает против мирных переговоров с ним".

Иран не только сам не поддерживал дипломатические отношения с Израилем, но и осуждал какие–либо связи с Израилем других мусульманских государств, например, Саудовской Аравии за поддержку прямых переговоров с Израилем. израиль иран палестинский проблема

Еще более жесткие позиции занимали религиозные лидеры Ирана, которые считали Иран единственным оплотом борьбы за исламские ценности и права угнетенных масс во всем мире. Один из лидеров ИРИ аятолла Ахмад Джаннати прямо подчеркивал, что Иран никогда не признает действительными какие–либо соглашения с Израилем, которые могут заключить арабские страны, в том числе Иордания или Сирия. В противном случае, сказал он, "справедливая борьба палестинцев против Израиля может быть расценена как терроризм". С точки зрения Джаннати нелепо предлагать палестинцам вести переговоры с сионистским режимом.

Тем не менее Иран осознавал перемены в мировой расстановке сил, переход от системы противостояния двух супердержав к их сотрудничеству. Прямая конфронтация с США в подобной обстановке тегеранским руководителям явно не была на руку. Похоже, что Хашеми–Рафсанджани, который из–за внутренних причин не особенно рекламировал свою точку зрения, исходил из того, что для Ирана выгодней всего было бы как можно скорее восстановить отношения с Вашингтоном.

Со своей стороны Израиль, поддерживавший хорошие отношения с США, Турцией пытался отмежеваться от иранских фундаменталистов, тем более что последние занимали открыто антиизраильскую позицию.

Премьер–министр Израиля Ицхак Рабин и министр иностранных дел Шимон Перес отвергли обвинения, выдвинутые против Израиля по делу об "ирангейте" и содержащиеся в опубликованном в январе 1994 г. отчете Лоренса Уолша²⁴.

Как уже говорилось, скандал разразился в середине 80–х годов – выяснилось, что США продавали оружие Ирану, а вырученные средства шли на поддержку никарагуанских контрас. Тень подозрений пала на администрацию Рейгана и Буша. 14 человек были преданы суду, видные политические деятели оказались под следствием. Федеральный апелляционный суд поручил Л.Уолшу расследовать обстоятельства скандального дела. Итоги осуществленного им дознания были преданы гласности в январе 1994 г. – через семь лет после начала следствия²⁵.

Ранее отчет Л.Уолша был передан И.Рабину и Ш.Пересу для ознакомления. "Отчет извращает факты, – такова была реакция Израиля. – Из него следует, что американская операция была проведена по израильской инициативе... Между тем причастные к этому делу израильтяне действовали искренне, выполняя свой долг перед государством"²⁶.

Вместе с тем правительство И.Рабина стало занимать все более гибкую позицию по проблеме ближневосточного урегулирования. Соглашение Израиля и ООП в сентябре 1993 г. "Газа–Иерихон – сначала" об уходе с части оккупированных территорий – подтвердило намерение израильтян и палестинцев решать вопросы мирным путем, а не военными средствами. Такой подход противоречил иранской позиции – решение проблем с позиции силы.

Иран продолжал занимать жесткую позицию в отношении арабо–израильских переговоров и не намерен был менять свою позицию относительно переговоров, которые вели с Израилем представители ряда арабских стран и ООП. Тегеран и впредь намерен был отказываться присоединиться к мирному процессу. Об этом заявил 20 апреля 1994 г. иранский посол в Бейруте Хамаюр Ализаде²⁷.

Информация, собранная израильской разведкой о ядерной программе Ирана и переданная США, заставила администрацию Белого дома отнестись к этой проблеме с большей серьезностью, чем в прошлом. Осенью 1994 г. Израиль представил США данные, доказывающие, что Тегеран предпринимает значительные усилия для приобретения в Германии и Швейцарии необходимых компонентов технологии, предназначенной для получения обогащенного плутония.

Тем не менее, как и в прежние годы, Израиль поддерживал экономические связи с Ираном. Здесь явно налицо была политика "двойного стандарта" – "враждебные" политические отношения и одновременно заинтересованность в экономических связях.

Не существует никаких официальных израильских документов, которые определяли бы Иран как "враждебное государство", а также нет закона, ограничивающего возможность инвестиций в Иран. Равным образом Израиль не ограничивает деловые связи с зарубежными фирмами, действующими в Иране. Такие выводы были получены в результате журналистского расследования, проведенного газетой "Гаарец" в связи с подписанием президентом США Б.Клинтоном закона о санкциях против компаний, сотрудничавших с Ираном²⁸.

Израиль оказал значительное давление на США, чтобы добиться принятия закона о санкциях, не объявляя, тем не менее, Иран "враждебным государством". В свое время И.Рабин воздержался от такого рода определения Ирана из опасений, что это может нанести вред иранским евреям.

Действовавший в Израиле закон, запрещавший торговлю с враждебными государствами, остался со времен британского мандата; он запрещает любые деловые связи со странами находящимися с Израилем в состоянии войны, а также с организациями или фирмами, которые министр финансов определял как враждебные. Имущество этих стран или организаций подлежит конфискации²⁹.

Юридическая проверка, произведенная Министерством финансов Израиля с целью определить Иран как страну, находящуюся в состоянии войны с Израилем, показала, что это невозможно. Тогда было предложено объявить Иран "враждебным государством", но и это сделано не было. Между тем иранский закон предусматривал смертную казнь и конфискацию имущества для всякого, кто мог быть уличен в связях с Израилем³⁰.

Представители израильского МИДа сообщали, что, по мнению европейских дипломатов, ожидалось "потепление" в ирано–израильских отношениях. Известно, что европейские дипломаты обратили внимание Ирана на тот факт, что в отличие от И.Рабина и Ш.Переса Б.Нетаньяху воздерживался от каких бы то ни было антииранских заявлений³¹.

Однако председатель меджлиса Ирана Али Акбар Натек Нури заявлял, что он готов поддерживать добрые отношения со всеми странами, за исключением Израиля³².

Тем временем наметились контуры возможного сближения США и Ирана, на что повлияли три фактора:

В результате выборов президента Ирана в мае 1997 г. к власти пришел менее консервативный, по мнению избирателей, Мохаммад Хатами³³.

Важным фактором стал форум Организации исламской конференции (ОИК), который прошел в Тегеране в декабре 1997 г. Форум доказал, что обращения к США арабских стран, в первую очередь государств Персидского залива, о нормализации американо–иранских отношений – не просто пустые слова.

Еще одним фактором, заставляющим Вашингтон изменить свою позицию, стало мощное давление на администрацию со стороны американских компаний. Бизнес есть бизнес, и корпорации в США не испытывали большой радости, когда их конкуренты из Европы и России, не взирая на закон Д’Амато, делили иранский рынок³⁴.

Тем не менее наметившиеся признаки сближения между США и Ираном – пока еще дело будущего.

В действительности проблемы были и остаются. Так, газета "Джерузалем Пост" утверждала, что новый посол США в Израиле Эдвард Уокер поведал израильскому министру иностранных дел Давиду Леви о причастности Ирана к вылазке экстремистов в египетском городе Луксор 17 ноября 1997 г., стоившей жизни 58 иностранным туристам. "Джерузалем пост" добавляла, что Э.Уокер упомянул Иран, выражая обеспокоенность США отношениями между Дамаском и Тегераном. Характерно, что пресс–служба посольства США в Тель–Авиве отказалась комментировать "информацию газеты, основывающуюся на анонимном источнике"³⁵.

В последние годы руководство Израиля серьезно было обеспокоено значительным ростом военного потенциала Ирана как в количественном, так и качественном отношении. Так, Тегеран увеличил численность своих войск до 1,5 млн. человек и планирует довести численность членов народного ополчения до 20 млн. человек³⁶. Иран тратит на свои военные нужды 30% своего бюджета, или около 35–40 млрд. долл. в год, но никак не 2 млрд. долл., как это официально утверждается Тегераном. Участились военные маневры, особенно в зоне Персидского залива. Примечательно, что такие маневры в апреле 1997 г. проходили под кодовым названием "Тарик эль–Кудс" (путь к Иерусалиму)³⁷.

К тому же в Израиле не могли не услышать призыва духовного лидера ИРИ аятоллы С.А.Хаменеи, который неоднократно обращался к мусульманам всего мира "уничтожить Израиль", сионистский режим которого он считал "расистским, тираническим, отвратительным и беспощадным"³⁸.

Израиль обеспокоен также тем, что в Иране усиленно разрабатываются новые виды оружия массового поражения, в том числе химического и бактериологического. Характерно, что в создании иранских видов химического оружия был замешан крупный израильский бизнесмен Н.Манбар, продавший Ирану материалы для производства газа и другого химического оружия, за что он и был арестован³⁹.

О возросшем влиянии Ирана в регионе свидетельствует тот факт, что VIII сессия глав государств и правительств (ОИК) состоялась в начале декабря 1997 г. в Тегеране. В ней приняло участие 55 исламских стран, тогда как на I сессии их было всего 25.

Как и прежде, на сессии ОИК поднимались проблемы внешней политики Израиля, который, по мнению членов ОИК, не желал решить самый злободневный вопрос для арабов – создание Палестинского государства. Этому вопросу была отдана приоритетность из всех 139 проблем поднятых на этом форуме. Но какого–либо существенного прорыва в этом плане не произошло. Из кругов близких к Я.Арафату раздавались угрозы, что, если Тель–Авив не пойдет на переговоры, то ООП сама создаст в мае 1998 г. независимое Палестинское государство.

Остро стоял вопрос и об Иерусалиме, который Израиль провозгласил своей столицей. Исламский мир не признал этого решения и продолжает настаивать на том, чтобы столицей будущего Палестинского государства стал именно Иерусалим.

ОИК отметила, что продолжается раскол в исламском мире, и все больше мусульманских стран (Турция, Катар, Оман и др.) идут на тесные связи с Израилем.

Тем не менее характерны высказывания недавно избранного в ИРИ президента И.Хатами по внешней политике страны. Он заявил, что "Ирану нужна активная и свежая внешняя политика". И.Хатами обещал, что его правительство "будет содействовать ликвидации напряженности в международных отношениях, а также стремиться к установлению дружественных связей с различными странами"⁴⁰. Он также подчеркнул, что "Инструментом нашей революции были слова, а не сила и оружие. Мы не верим в конфликт цивилизаций. Мы верим в диалог между ними"⁴¹.

Таким образом, отношения Израиля и Ирана включают сложный комплекс проблем, где геополитическая ситуация в регионе занимала одно из первостепенных значений. Фактически в регионе сложился новый расклад сил, в котором было достаточно оснований и для сотрудничества, и для соперничества. С точки зрения Израиля, Иран долгие годы был экономическим и, главное, политическим конкурентом в регионе. Тем не менее, несмотря на жесткую позицию Ирана в отношении ближневосточного урегулирования, какие–то экономические контакты между Израилем и Ираном осуществлялись – это неплохой задел для улучшения в будущем ситуации в регионе.

В Израиле за нормальные связи с Ираном выступали и выступают бизнесмены, экономисты, торговцы, военные, научные и журналистские круги. Все они тем или иным образом были ранее связаны по долгу службы или научной деятельностью с Ираном, долго прожили там и общались с иранцами, успели установить деловые контакты и совсем не против возобновить их в условиях обострившейся конкуренции на международном экономическом рынке и рынке оружия. Тем более, что нефтеперерабатывающие заводы Израиля ориентированы на переработку иранской нефти.

В самом Иране многие слои, начиная от еврейской общины и кончая высшими должностными лицами, настроены на то, чтобы улучшить отношения между Ираном и Израилем. Это, конечно, прежде всего нефтебизнесмены, которые "секретно" поставляют в Израиль нефть и нефтепродукты и получают взамен "нужные им товары", передовую технологию, вплоть до оружия американского и израильского производства.

Оставив в стороне разногласия, существующие между Израилем и Ираном, напомним о тех факторах глобального, регионального и локального значения, которые в той или иной мере могли способствовать снятию напряженности между Израилем и Ираном, нормализации отношений между ними и, возможно, восстановлению дипломатических связей между двумя государствами в обозримом будущем.

Окончилась "холодная война", распался СССР, кончилось противостояние США – СССР и начали развиваться отношения: Север – Север, Север – Юг, Юг– Юг и т.д. Это, в определенной степени, затрагивает отношения между Израилем и Ираном в плане их официального сближения на фоне уже имеющихся неофициальных контактов, особенно в области экономики и военной сфере.

В региональном масштабе: кончилась война между Ираном и Ираком, между Ираком и Кувейтом, между бывшим СССР и Афганистаном. Учитывая хорошие отношения России и Израиля, России и Ирана в будущем возможен диалог между Израилем и Ираном.

В локальном плане: возникла палестинская автономия –прообраз будущего Палестинского государства, улажены отношения Ирана с Бахрейном, налажены связи Израиля с Катаром, Иорданией, Оманом, Египтом. Иран улаживает свои проблемы с ОАЭ. Ясир Арафат, лидер ООП, примирился с ИРИ и т.д.

"Примирению" двух стран в настоящее время может послужить израильско–палестинское (ООП) сближение, с одной стороны, и ИРИ и ООП, с другой (приезд делегации ООП впервые за 18 лет в Иран на сессию ОИК в 1997 г. имел важное политическое значение), а также ослабление (возможное) связей с другими радикальными палестинскими организациями типа – ХАМАС, Хезболлах и т.д. Это может выглядеть реальным в случае, если обе стороны придут к единому мнению о создании Палестинского государства.

Важно отметить, что и в Израиле, и в Иране есть силы, которые понимают, что ближневосточную проблему военным путем решить невозможно. То, что Тегеран заявил, что он не стремится решить ближневосточную проблему военным путем открыло новые возможности для переговоров, а значит и для сближения Ирана с Израилем. В Израиле в определенной мере смирились с Я.Арафатом, который долгое время был "предателем" и "врагом" исламского Ирана. Теперь Я.Арафат – друг ИРИ. Израиль не протестовал против создания ОЭС. Даже более того пытается сотрудничать с этой чисто исламской экономической организацией, принял участие в экономическо–финансовой конференции в Катаре в ноябре 1997 г.

Существует, как это ни парадоксально, и религиозный фактор сближения, а именно бехаизм, который исповедуют как в Израиле, так и в Иране. Например, в Иране бехаистами были высокопоставленные иранские государственные деятели – премьер–министр Ховейда, председатель сената Шариф Имами и т.д. Неофициальный, мягкий шиизм Ирана более устраивает Израиль, нежели суровый ваххабизм суннитского толка, исповедуемый в Саудовской Аравии.

В Израиле имеется значительная еврейская община, которая вышла из Ирана и не хочет терять свои связи с ИРИ, где продолжает проживать еврейская община, которая, естественно, тянется к своим землякам в Израиле и не желает в силу целого ряда причин выезжать из Ирана.

Хотя воинственная риторика все еще раздается с обеих сторон, тем не менее здравый смысл подсказывает, что решать спорные вопросы необходимо на основе мира и взаимовыгодности национальных интересов, а не на поле боя.

Литература

1 Е.А.Орлов. Внешняя политика Ирана после второй мировой войны. – Международные отношения на Ближнем и Среднем Востоке после второй мировой войны. М., 1974, с. 101.

2 Iran Almanac 1962. Tehran, 1962, c. 155.

3 Modern Iran. By Peter Avery, L., 1965, c. 492.

4 The Foreign Relations of Iran: A Developing State in a Zone of Great Power Conflict, By Shahram Chubin and Sepehr Zabih. Los Angelos – London, 1974, c. 159.

5 Кейхан. 31.05.1967.

6 World Politics and The Arab–Israeli Conflict, N.Y., 1971, c. 141.