Проблемы национальных меньшинств, проживающих в Курдском автономном районе

Проблемы национальных меньшинств проживающие в КАР

Подъем курдского национально-освободительного движения, начиная с конца XIX в. и, в особенности, с середины 40-х годов XX в. создал основу для консолидации курдов, укрепления внутренних связей и роста взаимодействия между всеми частями курдского общества. В последней четверти XX в. курдский вопрос приобрел также международное звучание. В мире возникла широкая дискуссия о правах курдского народа и его дальнейшей судьбе.

В практическом плане процесс решения курдского вопроса происходил в рамках тех государств, на территории которых проживает основная часть курдского народа (Турция, Ирак, Иран, Сирия), в форме борьбы за национальные права. Наибольшего прогресса в этом направлении курдам удалось добиться в Ираке, где несмотря на все сложности в их взаимоотношениях с режимом, в Багдаде 11 марта 1970 г. было подписано Соглашение об автономии иракского Курдистана. На его основе был создан Курдский автономный район (КАР) с четкими границами и соответствующими атрибутами автономной власти.

В 1991 г. после неудавшегося курдского восстания против режима С. Хусейна во многом именно благодаря наличию автономии иракские курды смогли отстоять свою самостоятельность, вывести КАР из-под контроля багдадского режима. Установленные по соглашению 1970 г. административные границы Курдского автономного района послужили основой для введения антииракской коалицией «красных линий», доступ за которые правительственным войскам был закрыт. Три курдские провинции – Эрбиль, Дахук и Сулеймания – стали «анклавом безопасности» и с тех пор сами определяют пути своего развития, формально оставаясь в составе иракского государства.

В мае 1992 г. в КАР состоялись парламентские выборы. Обретение иракскими курдами фактической независимости от Багдада создало предпосылки для дальнейшего укрепления автономии и ее административных и общественно-политических институтов. Однако наряду с этим на повестку дня стали выходить вопросы, ранее носившие весьма второстепенный характер и потому зачастую игнорировавшиеся, несмотря на их серьезный конфликтообразующий характер.

Установление в Курдистане власти собственной национальной администрации привело к началу внутренней борьбы за контроль над нею между различными группировками. В итоге сформировалось два основных блока, объединенных вокруг крупнейших фракций КАР – Демократической партии Курдистана (ДПК) и Патриотического союза Курдистана (ПСК). В последующие годы противоречия между ними приобрели характер политического и идеологического противостояния, а в период с 1994 г. по 1997 г. – открытого вооруженного конфликта.

Как бы ни пытались отдельные курдские политологи утверждать, что произошедшее было спровоцировано внешними силами, по сути, произошло достаточно распространенное в подобных случаях явление: ослабление внешней угрозы в результате защитной операции США и их союзников создало условия для выплескивания наружу внутрикурдских разногласий, приведших в итоге к гражданской войне, в которую оказались вовлечены не только силы пешмерги (курдские вооруженные формирования), но практически и все курдское общество.

Братоубийственный конфликт между ДПК и ПСК оказал важное негативное воздействие на развитие ситуации в КАР. Прежде всего, был нанесен мощный удар по стабильности и безопасности Курдистана. Конфликт отбросил назад наметившийся в 1992 г. процесс демократизации курдского общества, накалил гуманитарную и социальную обстановку.

Наиболее уязвимыми в условиях фактического военного времени оказались национальные меньшинства, проживающие в КАР. Их естественной реакцией на имевшие место события стал рост националистических настроений, курс на защиту своих прав. Таким образом, внутри Курдистана подспудно оформилась еще одна потенциальная «конфликтная зона», грозящая, в случае недостаточного внимания к чаяниям нацменьшинств, серьезными осложнениями для дальнейшего развития КАР.

Курдские аналитики за рубежом достаточно четко представляют себе масштаб возможных проблем. Их озабоченность стали разделять и арабские политологи, о чем, в частности, свидетельствует появление все большего числа материалов на эту тему во влиятельных общеарабских СМИ (см., к примеру, большой материал Махди Сайда «Нынешние масштабы проблемы национальных меньшинств в иракском Курдистане» в газете «аль-Хаят» за 4 марта 2001 г.). Бесспорно, значительную роль в усилении внимания в ближневосточном регионе к проблеме национальных меньшинств сыграли события в Косово и Македонии в 1999–2001 гг. В отношении Курдистана высказываются мнения о наличии весьма высокой «вероятности начала конфликта между курдами и другими этническими группами, населяющими Южный Курдистан – ассирийцами, сириянцами, ассиро-халдеями, армянами, туркманами и арабами».

Наиболее вероятной причиной возникновения такого конфликта, по оценкам курдских исследователей, является стремление нацменьшинств добиваться в рамках Курдистана того же, что удалось сделать курдам в масштабе Ирака. Именно так, в частности, ставят вопрос туркманские лидеры, критикуя курдов за политику «у больших народов одни права, у малых – другие» ими «нам – можно, другим – нельзя».

Поводов для сепаратистских настроений у нацменьшинств предостаточно. Как пишут зарубежные курдские политологи, «в Бадинане земля, по праву принадлежащая ассирийцам и халдеям (т.е. тем же ассирийцам. – Прим. автора), была в 1993 и 1994 гг. конфискована командирами ДПК». Затем в августе 1996 г. барзанисты выдали иракским спецслужбам, вошедшим в Эрбиль, 27 активистов туркманских организаций Курдистана (их судьба до сих пор неизвестна). Помимо этого, несколько ассирийских общественных деятелей, включая представителей в Курдском национальном парламенте, «были убиты при невыясненных обстоятельствах после протестов против конфискации земель функционерами Демократической партии».

Ассирийцы – небольшой этнос, принадлежащий к семитской семье народов. Его численность во всем мире оценивается сегодняприблизительно в 2,5 млн. человек. Большая часть ассирийцев принадлежит к апостольской ассирийской католической церкви (АКЦ), которую еще именуют Ассирийской церковью. Это одна из старейших христианских церквей, близкая по своим догматам к несторианам. Однако АКЦ признает главенство римского Папы в качестве верховного понтифика, т.е. является униатской. Духовный глава ассиро-католиков – Патриарх Map Динха IV. Кроме этого, среди ассирийцев есть приверженцы халдейской, греко-католической, греко-православ-ной и несторианской церквей. Несмотря на поликонфессиональность, по утверждениям ассирийцев, все они – один народ.

Ассирийцы считаются третьим по численности этнорелигиозным меньшинством Ирака после курдов и туркман и, соответственно, третьей этнической группой в Курдистане. Несмотря на то, что официальная демографическая статистика об иракских меньшинствах отсутствует, по имеющимся (неофициальным) данным, ассирийцев в Ираке насчитывается около 750 тыс. человек. Крупная община – около 100 тыс. человек – проживает в столице страны – Багдаде. До 1991 г. в Киркуке было около 30 тысяч ассирийских семей (т.е. также около 100 тыс. человек), многие из которых сегодня уехали из этого города. По собственным утверждениям, ассирийская община в иракском Курдистане составляет 15% от населения КАР, то есть около 500 тыс. человек. Вместе с тем в курдских источниках численность «христиан» (т.е. последователей ассирийской, халдейской и несторианской церквей) оценивается в 40 тыс. человек, а иракский ассирийский исследователь Хошаба Шаба называет цифру 70 тыс. человек.

После антимонархической революции 1958 г. оставшиеся в Ираке ассирийцы стали возвращаться в свои исторические районы в провинции Нейнава (Ниневия), Дахук и Эрбиль – населенные пункты аль-Кош, Буртала, Багдира (Хамдания), Фаткиш, Таклиф, Айн Кава, Шаклава, Карамлыс и др. Их отношения с местным курдским населением носят напряженный характер. По словам ассирийцев, курды обращаются с ними таким же образом, как Багдад обращается с курдами.

Национальными проблемами ассирийцев занимаются многочисленные общественно-политические организации, преимущественно созданные зарубежной диаспорой: Всемирный ассирийский союз, Американо-ассирийский национальный союз (США, создан в 1933 г.), Американский халдейский союз (США), Ассирийский союз (Ливан). Некоторое время назад в Европе была основана еще одна организация – партия «Шуриа», первый съезд которой состоялся в декабре 1999 г. в ФРГ. В Лондоне функционирует Ассирийское благотворительное общество (АБО), собирающее деньги и направляющее гуманитарную помощь своим соотечественникам в КАР. На средства АБО восстанавливаются разрушенные ассирийские деревни, открываются ассирийские школы, издаются газеты. Через Турцию в Северный Ирак доставляются многочисленные издания ассирийских эмигрантских общин.

Несколько влиятельных организаций действует и в самом Курдистане – Ассирийское демократическое движение (сокращенно «Руаа», глава – Йонадим Юсиф Канна), Ассирийская демократическая организация, Национальная ассирийская организация, Общество Бет-Нахрейн и ряд клубов. Четыре упомянутые партии образуют «Национальный ассирийский альянс».

Тем не менее, ни в центральном Ираке, ни в КАР ассирийцы не имеют статуса этнонационального меньшинства и считаются всего лишь религиозной конфессией. По утверждению ассирийцев, к ним до сих пор относятся как к одной из множества христианских сект, возникших на Ближнем Востоке в раннехристианскую эпоху (еще до раскола на католиков и православных). Так, ряд курдских организаций предпочитает именовать их «курдскими христианами», помятуя, что в ходе иракских общенациональных переписей населения в 1977 и 1987 гг. ассирийцев законодательно обязали записываться либо арабами, либо курдами.

Среди ассирийцев бытует устойчивое мнение, что иракская пропаганда (включая курдские источники) сознательно распространяет миф о том, что они – «религиозное меньшинство». На интернет-сайте «Ассирийцы Чикаго» (www.aina.org/chicago.htm) дается опровержение этой версии: «Ассирийцы – это именно этническое меньшинство, имеющее собственный язык, культуру и наследие, базирующееся на христианстве».

Среди ассирийцев КАР также существует глубокая неудовлетворенность уровнем своего представительства в местном парламенте, искусственно, как они считают, занижаемого ведущими курдскими фракциями – ДПК и ПСК – путем манипуляций с избирательным законодательством района. Ассирийские организации постоянно говорят о «стремлении курдов единолично определять судьбу Курдистана без консультаций с другими силами и партиями». Острой критике подвергается ревизия закрепленной в 1992 г. за всеми ассирийцами без учета их религиозно-конфессиональной принадлежности квоты на 5 мест (из 105) в парламенте Курдского автономного района и включение в Вашингтонское соглашение от сентября 1998 г. пункта, фактически уравнивающего политические права халдеев как конфессии и ассирийцев как этнической группы. Ассирийские организации активно обвиняют ДПК и ПСК в следовании «баасистской политике раскола единых народов по религиозному признаку».

Основную угрозу лидеры общины усматривают именно в отсутствии признания курдами «национального единства» ассирийцев, в попытках создать при ДПК и ПСК «карманные» ассирийские фракции, а также расколоть этнос по конфессиональному признаку. Так, в итоговом документе 1-го съезда партии «Шуриа» в ФРГ содержится требование «не принуждать лиц, представляющих ассирийский народ, к участию в парламентах при правительствах [ДПК и ПСК], поскольку эти депутатские советы выступают исключительно в роли послушного орудия в руках соответствующих властных структур». Исходя из этого, ассирийцы требуют своего полноценного, а не декоративного участия в представительных органах власти.

Среди других целей – создание культурной автономии и Ассирийского департамента культуры, введение в ассирийских школах в рамках среднего образования преподавания на родном языке всего цикла предметов.

Серьезным раздражителем отношений в современном Курдистане является продолжение курдами политики багдадского режима по изъятию земель уассирийской общины. Курды, которые сами страдают от правительственной политики насильственной арабизации, включающей экспроприацию земельных участков в провинциях Нейнава (Ниневия) и Киркук, по сути, проводят ту же линию в отношении ассирийских деревень. Место выселенных еще до 1991 г. ассирийцев занимают курдские беженцы, при этом прежним хозяевам возвращение в родные населенные пункты фактически запрещается. Таких, по данным ассирийских организаций, только в районе Бахдинана насчитывается более 50 деревень и сел.

В докладе о ситуации в области прав человека в ассирийской общине Ирака за 1997 г. упоминается об экспроприации курдскими властями или при их попустительстве с 1993 г. 170 донумов земли в округе Симеле (Дейрбун) провинции Дохук, 1530 донумов в Пахлудже (провинция Захо), 530 донумов в Сурие, 735 донумов в Тоусане, 250 донумов в Мшаре, 190 донумов в Баджидбраке, 125 донумов в Бравуке, 560 донумов в Мансурийе, 7000 донумов в селении Хоуриск, 850 донумов в Халахе (под Захо), 45 донумов в Мал-Урабе, 35 донумов в Бар Рушкисаве, а также площади в Фиш Хабуре, Чемчале, Чешкаве, Денарта Агре.

Курдов также обвиняют в «этнических чистках» ассирийцев. В частности, после целого ряда вооруженных нападений на представителей этого народа в провинции Эрбиль зимой 1998/1999 гг. Ассирийское международное информационное агентство (AINA) выступило с призывом защитить ассирийцев от «политики запугивания, которая направлена на то, чтобы очистить Северный Ирак от ассирийцев, а также заставить их согласиться с политическими задачами курдов». По утверждению агентства, «в Северном Ираке ассирийская самобытность (identity) вновь переживает религиозное, лингвистическое и культурное нападение». Больше всего претензий предъявляется администрации ДПК, которая, мол, занимается «этническими чистками коренного ассирийского населения», в то время как на публике ее лидер старательно выставляет себя приверженцем «общечеловеческих ценностей, секуляризма и демократии».

Неудовлетворены ассирийцы и тем, как происходит распределение гуманитарной помощи, поступающей в КАР в рамках программы ООН «Нефтьв обмен на продовольствие». Они считают, что их община не получает своей законной доли, которая в стоимостном выражении должна составлять 15% от выделяемых Курдистану средств (13% выручки от иракского нефтеэкспорта). Сейчас же, дескать, почти вся помощь идет исключительно курдской общине.

Ситуацию вокруг ассирийцев в Курдистане с курдским вопросом в Ираке в целом «роднит» и тот факт, что в отношении активистов ассирийской общины КАР курдские администрации, прежде всего в Эрбиле, допускают неполитические методы ограничения их деятельности, порой самые крайние. Ассирийцы указывают на власти в деле об убийствах в провинции Дахук члена Ассирийского демократического движения и депутата курдского парламента Фрэнсиса Шабо в конце мая 1993 г. и члена ЦК Иракской компартии Лазаря Михо Ханны 14 июня 1993 г.

При этом информация о деталях подобных «операций» рано или поздно становится достоянием гласности прежде всего потому, что ее стремятся обнародовать в качестве «компромата» группировки-со-перники. Так, Патриотический союз Курдистана под руководством Дж. Талабани представил в организацию «Международная амнистия» подробную информацию о «ликвидационных командах» службы безопасности Демократической партии Курдистана «Рекхистин тайбети», которая среди прочего, как утверждается, занимается физическим устранением политических конкурентов и неугодных Эрбильской администрации лиц по заданию руководящего звена партии. В свою очередь ДПК раскрыла схожие секреты аналогичной службы партии Талабани «Дезгай заньяри».

Также беспокоит ассирийскую общину ставшая характерной практика похищения курдами-мусульманами ассирийских девушек с последующим бракосочетанием с одним из похитителей и, соответственно, принятием ислама. Кроме этого молодые ассирийки, работающие в домах курдской знати, подвергаются насилию со стороны работодателей. Широкий резонанс получило убийство хозяином дома молодой ассирийской служанки Хелен Алон Савва в 1999 г. Имеют место и другие бытовые нападения на ассирийцев. Несмотря на уголовный характер этих действий, никакихреальных шагов против этого, по словам ассирийцев, курдскими властями не предпринимается.

По убеждению христиан, в условиях доминирования в курдской среде традиционных клановых отношений правоохранительные органы просто вынуждены на все это закрывать глаза. Это, естественно, усиливает недовольство и оппозиционные настроения внутри ассирийской общины. Особенно болезненную реакцию вызывает насилие в отношении священников и вандализм против церквей. Усугубляет ситуацию то, что в связи с практически поголовной вооруженностью курдов в КАР даже небольшие противоречия и конфликты решаются ими с помощью оружия. В случае же пролития крови курдов (например, в результате самообороны или драки) закон уступает место обычаям, т.е. в дело вступает кровная месть.

В 1997–2001 гг. нападениями на ассирийских политиков стали активно заниматься курдские исламисты, позиции которых резко усилились после вооруженного конфликта между ДПК и ПСК (1994–1997 гг.). Резкое неприятие в фундаменталистской среде вызывает торговля спиртным, которой по закону могут заниматься только христиане. Реакция исламистов нередко принимает форму террористических актов против владельцев таких магазинов и их собственности.

В феврале 1997 г. исламские радикалы совершили первое (неудачное) покушение на губернатора Эрбиля видного деятеля ассирийской общины Франсо Харири. В феврале 2001 г. им удалось достичь цели. Разумеется, это не имеет никакого отношения к политике курдских властей, тем не менее, также усиливает сепаратистские настроения внутри ассирийской общины.

Значительное влияние на политику иракских ассирийских партий оказывают зарубежные ассирийские структуры, в основном находящиеся в западных странах. Именно оттуда ведется финансовая и идеологическая подпитка борьбы ассирийцев за свои политические и культурные права. Известный ассирийский деятель Абрам Шапира пропагандирует абсолютную невозможность полноценного обеспечения прав ассирийцев в условиях диктатуры С. Хусейна, опирающейся «не на широкие демократические массы, а на конфедерацию арабских суннитских кланов», учитывающих толькособственные интересы. По его мнению, в современном Ираке перспектив предоставления всем этническим группам равных условий политического представительства, труда и образования не имеется.

Соответственно, основная работа в этом направлении концентрируется на территории Курдистана. Главным объектом нападок эмигрантских структур стали курдские власти. Эмиграция считает, что «уход» центральной власти с севера Ирака привел к неограниченной власти курдов над всеми жителями КАР и репрессиям против ассирийского населения, и призывает положить этому конец. Речь фактически идет о необходимости дать ассирийцам самоуправление в рамках уже автономного Курдистана, поскольку-де от багдадского режима этого ожидать не приходится.

Под влиянием диктуемых зарубежной диаспорой политических установок ассирийские партии и движения Курдистана несколько отстраненно и по-диссидентски ведут себя по отношению к иракской оппозиции, заметную роль в которой играют две курдские партии, возглавляемые М. Барзани и Дж. Талабани. В ноябре 1999 г. в Бейруте состоялась встреча представителей ассирийских организаций, проведенная при негласной поддержке Сирии, на которой основными вопросами стали обеспечение соответствующего ассирийского представительства в будущем едином парламенте КАР, а также в структурах антисаддамовской оппозиции.

Немаловажным считается и преодоление бытового угнетения со стороны курдов, особенно клановых шейхов и богатых землевладельцев. Отдельные ассирийские круги (в основном эмигрантские) ставят вопрос об извинениях за прошлые избиения ассирийцев курдами, в частности за резню 50 тыс. человек, устроенную князем Бадреддин-ханом в середине XIX в.

Ассирийцы в целом выступают за смену режима С. Хусейна, однако значительная их часть не поддерживает идей создания независимого курдского образования и выступает за «сохранение территориальной целостности Ирака и противодействие попыткам отдельных сторон перекроить карту региона, поставив всю его дальнейшую судьбу под угрозу». В вопросе международных санкций ассирийцы считают, что их необходимо как можно быстрее снять, поскольку «основной жертвой блокады является народ Ирака во всех его конфессиях и этносах без исключения».

Ассирийцами ведется активная обработка арабской иракской оппозиции, которой разъясняется «ошибочность линии Багдада и курдских фракций в отношении ассирийских требований, проистекающая из неверного толкования принципа права национальностей на самоопределение» (речь идет об обвинениях ассирийцев в сепаратизме и попытках создать на севере Ирака самостоятельное государственное образование). Путь к реализации декларируемой оппозицией и, в частности, Иракским национальным конгрессом задачи по построению нового Ирака видится ассирийцам через обеспечение всем народностям равных гражданских и религиозных прав.

Не менее сложными являются отношения курдского большинства с туркманской общиной КАР. Туркманы – одно из национальных меньшинств Ирака, проживающее преимущественно на севере страны. При этом подавляющее большинство представителей этой народности сконцентрировано именно в Ираке, хотя отдельные туркманские общины имеются и в других ближневосточных странах, включая Израиль.

Несмотря на расхожее мнение, что туркман на севере Ирака расселили турки-османы в качестве «щита» от набегов арабских племен (на эту версию работает то, что туркманы действительно фактически занимают «зону разграничения» между Курдистаном и арабской частью Ирака), история этой народности в Ираке началась гораздо раньше. Еще при халифах династии Омейядов, в 692 г. н.э. правитель Ирака Хаджадж Бен Юсеф ас-Сакафи нанял туркман для охраны гор и дал им для местожительства район Брара в современной провинции Васит (на юго-востоке от Багдада).

При Аббасидах практика военного использования туркман была продолжена: в рядах халифской армии находилось около 40 тысяч туркман. Халиф Муатасим (1248–1252) поселил большое число туркманских семей в городе Самарра, построенном когда-то в качестве столицы аббасидского государства. Достаточно привилегированное положение туркман способствовало росту их миграции в Ирак, особенно усилившейся в сельджукскую эпоху, когда на севере страны, в районе Киркука, Мосула иЭрбиля был создан независимый туркманский эмират. Туркманы считают намеренной фальсификацией появляющиеся в иракской арабской и курдской историографии сведения о том, что их расселение на территории страны связано с завоеваниями турок-османов, считая их попытками представить туркманскую общину «чужеродным элементом для Ирака» со всеми вытекающими из этого последствиями.

Сегодня, по оценкам западных исследователей, численность иракских туркман составляет около 2,2% населения страны, т.е. приблизительно 450–500 тысяч человек, такую же цифру называют курдские источники. В республиканском Ираке этот вопрос полностью обходят стороной. Известно лишь, что согласно переписи населения страны, проводившейся в 1957 г., иракских туркман уже насчитывалось 500 тыс. человек. При этом следует учитывать, что туркманская община больше ассирийской. Сами туркманы утверждают, и это мнение поддерживается Турцией, что их в Ираке около 2 млн. человек. В нынешней ситуации действительно очень сложно разобраться в этом вопросе, однако, как представляется, все же следует исходить из того, что численность иракских туркман превышает 1 млн. человек.

Основная их масса проживает в населенных пунктах Киркук, Туз-Хурмату, Кара-Тепе, Эрбиль, Дахук, Телль-Афар, Алтынкёпрю. При этом полностью туркманских поселков в Ираке, в том числе в Курдистане, нет. Своим центром туркманы считают город Киркук и выступают за то, чтобы он стал «столицей» их будущего автономного образования. Обращает на себя внимание, что туркманы ведут идеологический спор с курдскими партиями о «национальной принадлежности» города Киркука. Оба народа считают его своим. При этом дискуссия об этом, носящая весьма острый характер, в силу известных обстоятельств также ведется за пределами контролируемых Багдадом территорий, включая сам Киркук.

Если выделить из истории Ирака только последние 80 лет, то следует отметить, что отношение к туркманской общине было одинаково сложным и противоречивым как со стороны Багдада, так и курдов. Этническая близость туркман к туркам всегда вызывала недоверие. Соответственно, любыеразговоры о правах туркманского меньшинства воспринимались не иначе как «удар в спину» иракской государственности. Во время празднования в июле 1959 г. первой годовщины антимонархической революции иракская компартия, в которой всегда ощущалось сильное влияние курдских элементов, провела серию нападений на туркман в Киркуке. Их жертвами стали около 30 человек, более 400 семей бежали в Багдад и другие города.

Сегодня в Багдаде по-прежнему смотрят на туркман как на «пятую колонну» Турции, а через нее и всего Североатлантического блока. В 2000–2001 гг. в центральных иракских СМИ об этом говорилось вполне конкретно, хотя формально речь шла о деятельности туркманских организаций в КАР. По этой причине уже не один год режим проводит активную арабизацию Киркука, где расположены нефтяные месторождения, и ряда северных районов Ирака, примыкающих к КАР. Туркманы выселяются или в Курдистан, или в центральные районы страны (собственно такая же политика осуществляется и в отношении курдов, и частично в отношении ассирийцев). В частности, к марту 2000 г. полностью ликвидировано традиционное ранее туркманское присутствие в киркукском районе Арафат, около 300 туркманских семей отправлены в Рамади. В начале 2002 г. более 300 рабочих-туркман были уволены и заменены арабами на объектах нефтяной инфраструктуры в Киркуке, Байджи и других местах. На туркман (как и на курдов и ассирийцев) распространяется правительственный запрет на использование неарабских имен.

Сопротивляться этим действиям в зоне контроля центрального правительства туркманы сегодня не могут. В этой части Ирака нет никаких туркманских общественно-политических объединений. Поэтому вся политическая работа туркман вынесена на территорию КАР, где для этого условия существуют.

В Курдистане интересы туркман представляет около десяти различных партий и организаций, которые были созданы преимущественно после «кувейтских событий» и потому зарегистрированы лишь в МВД региональных «правительств» М. Барзани и Дж. Талабани. Наиболее влиятельные из них: Исламский союз иракских туркман под председательством Аббаса аль-Баяти, Туркманская партия единства во главе с Насреддинином Дамирчи, Партия туркманского братства, возглавляемая Валидом Шарикатом, Туркманская партия национального спасения, Туркманская демократическая партия Курдистана, Ассоциация туркманского братства (глава – Нафи Кассаб), Культурный клубтуркманского братства, Иракское демократическое туркманское движение (генсекретарь – Азиз Кадер Саманджи), Движение независимых туркман (председатель – Канаан Шакер), Национальная партия иракских туркман (председатель – Мустафа Кемаль Яиджли), Партия «Туркмен-эли» (председатель – Рияд Сари Кахия).

Четыре последние партии объединены в Иракский туркманский фронт (ИТФ), сформированный в мае 1989 г. (по другим данным, в 1992 г.). Его лидеры – М.К. Яиджли, А.К. Саманджи, Канаан Шакер и др., печатный орган – газета «Туркмен-эли». Военное бюро ИТФ возглавляет Фикри Кемаль. В январе 2000 г. в Эрбиле состоялся съезд фронта, на котором было избрано политбюро из 6 человек. Два раза в год проводятся заседания Совета ИТФ, на котором вырабатываются основные решения по направлениям деятельности этой организации.

Особенностью политической платформы ИТФ является то, что в от-личие от других туркманских организаций он не подает документов на официальную регистрацию (в соответствии с курдистанским Законом о партиях от 1993 г.), не участвует в выборах, не признает Курдское региональное правительство и, в принципе, избегает упоминания термина Курдистан в своих СМИ (радио, телеканал, несколько газет, также не имеющих «официальной» лицензии). Исключением являются контакты с представителями США, периодически посещающими КАР – их ИТФ вынужден осуществлять через барзанистов и нередко непосредственно в штаб-квартире ДПК (как, например, было в случае с делегацией начальника отдела Ирака, Ирана и северной части Персидского залива Госдепартамента США Ф. Диббле летом 2000 г.).

При фронте создано два специализированных управления – Образования и культуры и Здравоохранения, которые, как и сам ИТФ, действуют независимо от аналогичных структур курдских органов власти.

Фронт контролирует ряд туркманских школ, преподавание в которых ведется только на родном и турецком языках и исключительно в русле концепций организации. Помимо этого у ИТФ имеется своя визовая служба – Бюро координации с МИД Турции, обеспечивающее свободное перемещение туркман в Турцию и из нее. За «визы», число которых достигает 20 в день, взимаются сборы, которые под видом пожертвований идут в казну фронта.

Исламский союз иракских туркман (ИСИТ), объединяющий туркман-шиитов, был создан в 1991 г. Как и другие организации в Курдистане, имеющие исламскую религиозно-политическую направленность, ИСИТ стоит на жестких антибаасистских позициях и достаточно тесно сотрудничает с ведущими иракскими религиозными оппозиционными движениями – Высшим советом исламской революции в Ираке (ВСИРИ) и «Даава». Существуют и зарубежные туркманские организации, в том числе с такими экзотическими названиями, как, например, «Канадско-иракское общество турецкой культуры».

Наиболее активной политической структурой туркман в КАР сегодня является ИТФ. При этом, несмотря на внешнее единство его рядов, входящие в него группировки не преодолели всех внутренних разногласий, результатом чего периодически становятся громкие отставки и выходы из состава фронта. В 1999 г. некоторые ячейки покинули фронт в связи, как было заявлено, «с пропагандой им пантюркистских идей и подчиненности иностранному государству». В середине 2000 г. из ИТФ ушли видный туркманский деятель Видад Арслан и его группировка «Туркман Кардашлык Оджагы» (Клуб туркманского братства), а также более трех десятков учителей, профсоюзных активистов и деятелей культуры.

У фронта имеются серьезные противоречия и с другими туркманскими фракциями. Одной из главных причин разногласий является отношение к Турции. Одни считают ее практически «родиной-матерью», другие настаивают на том, что туркманы – иракцы, и из этого следует исходить при формировании политической линии. Так, Партия туркманского братства (ПТБ) обвиняет ИТФ в том, что его деятельность «направляется из-за границы и нацелена на уничтожение демократического развития КАР».

В ходе вооруженного конфликта между ДПК и ПСК (1994–1997 гг.) туркманы в целом оставались нейтральными, несмотря на многочисленные попытки соперников вовлечь их в боевые действия на своей стороне. Вместе с тем у различных туркманских организаций все же имеются определенные симпатии к тем или иным курдским фракциям. Так, Туркманская партия единства сочувствует М. Барзани в его противоборстве с Дж. Талабани, в то время как ПТБ и Туркманский фронт стоят ближе к талабанистам. Начиная с 2000 г. ИТФ стал более открыто играть на разногласиях между Демократической партией и Патриотическим союзом, блокируясь с Дж. Талабани. Состоялся целый ряд визитов руководителей фронта в штаб-квартиру политбюро ПСК в Кара-Чолане (под Сулейманией). В свою очередь Дж. Талабани навещал лидера фронта Санана Ахмет-агу в Анкаре. При содействии ПСК были налажены контакты между ИТФ и Ираном (представительная делегация фронта посетила Тегеран в июле 2000 г.).

В целом же туркманы стараются выступать как самостоятельная сила, ставящая целью обеспечение своих национальных прав в рамках КАР вплоть до создания внутри этого района туркманского самоуправления по образу автономии курдов в масштабе Ирака. У туркман имеется и свой аналог курдской пешмерги – вооруженная партийная милиция. Среди политических задач иракских туркман – добиваться включения в будущее автономное образование района Киркука. Наиболее радикально в этом плане настроен ИТФ и в особенности члены партии «Туркмен-эли». Другие группировки пока стоят на тех позициях, что самоуправление, дескать, возможно осуществлять и без административной автономии, на базе соответствующих договоренностей с курдскими властями. По словам лидера Общества туркманского братства Н. Кассаба, «99% туркман выступают за федерализм…, уважают федеративный статус [иракского] Курдистана».

Отсутствие единого выразителя туркманских интересов, «зазоры» между платформами туркманских организаций пока дают возможность курдским администрациям, прежде всего в Эрбиле, сдерживать их общее давление. Как высказался в интервью стамбульскому телеканалу «NTV» от 8 февраля 2002 г. лидер ДПК М. Барзани, «мы не выступаем против правтуркман, однако отделяем этот вопрос от проблемы ИТФ». «Фронт представляет лишь часть туркман, однако при поддержке Турции пытается навязать себя всей общине. Если все туркманы проведут выборы и сделают фронт своим представителем, мы также признаем ИТФ единственным представителем туркман и станем рассматривать его в качестве партнера по переговорам. Однако мы против того, чтобы он навязывал себя в качестве такового как туркманам, так и нам». Правая рука лидера ДПК Хошияр Зебари высказался еще конкретнее: «Мы друзья Турции, однако мы не принадлежим Анкаре. [Туркманский фронт] не должен ставить себя над законом, а действовать в соответствии с ним, как все другие политические партии Курдистана. Он должен уважать демократический путь».

Постоянное упоминание Турции в контексте туркманского вопроса отнюдь не случайно: за политической активностью туркман зачастую действительно стоит Анкара, пытающаяся использовать туркман для усиления своего влияния в Курдистане. В туркманской среде интенсивно работают турецкие спецслужбы, главным образом, конечно же, собирая информацию о турецких курдских организациях – Рабочей партии Курдистана, Революционной партии Курдистана, Партии демократического решения Южного Курдистана и марксистских движениях «Кава», «Розчари», «Кок», «Тейкошин» и др. С этой целью турки создали в КАР Общество культуры и солидарности иракских туркман (сокращенно «Дарнак»).

Процесс политической вовлеченности Турции в туркманский вопрос заметно интенсифицировался в 1999–2002 гг. после ряда жалоб ИТФ в националистической турецкой прессе на отсутствие внятной политики Анкары по отношению к проблемам туркманской общины в КАР. Обработка туркманами турок усилилась после заключения Дж. Талабани и М. Барзани Вашингтонского соглашения в сентябре 1998 г., которое вызвало серьезное недовольство туркман, оказавшихся «за бортом» этих договоренностей (аналогичные чувства к Вашингтонскому соглашению питают и в самой Турции).

В настоящее время опека Анкары над туркманской общиной КАР имеет разные формы – от создания фактически турецких школ для туркман ифинансирования туркманских СМИ до поставки вооружений и помощи в подготовке собственных боевых отрядов. В феврале 2002 г., когда в администрации США активно муссировалась тема военной операции против Ирака, лидер Национальной партии иракских туркман (НПИТ) Джемаль Шан, выступая на 3-м съезде партии, призвал Турцию «защитить жизни и имущество туркман в случае взрыва ситуации в Ираке».

Произошедшее не без помощи турок обострение туркманского вопроса в иракском Курдистане в свою очередь вызвало широкую дискуссию об их судьбе в общественных кругах Турции, среди интеллигенции. Политолог Х.Т. Огузлу опубликовал исследование «Туркманы Ирака как фактор турецкой внешней политики». Появились предложения о создании Института исследований иракских туркман. Посол в отставке Юксек Сойлемез выступил на страницах газет с призывом к официальной Анкаре изучить экономические аспекты туркманского вопроса, которые, мол, до сих пор обходились Турцией стороной. По его мнению, иракские туркманы должны сыграть важную роль в восстановлении прежних масштабов турецко-иракской торговли, не меньшую по значимости, чем та, которую играют иракские курды в приграничной коммерции.

Именно с подачи Анкары тема туркманского анклава в иракском Курдистане зазвучала и за пределами региона. Делегация проповедующего эту идею Туркманского фронта была принята в декабре 2001 г. в Госдепартаменте США. Заместитель директора Центра предупредительных действий при Совете по международным отношениям (США) Д.Л. Филипс в своей статье в «Интернэшнл Геральд Трибюн» (от 16 мая 2002 г.) предложил следующее: «Создание федеративной демократической республики [в Ираке] является структурным решением, позволяющим одновременно обеспечить и озабоченности Турции, и устремления курдов. Соответственно, Ирак мог бы быть разделен на три анклава, одним из которых был бы Курдско-туркмано-ассирийский район на севере…».

При этом, по мнению, высказанному экс-премьер-министром Турции и главой «Партии Истинного пути» Т. Чиллер, поскольку «создание отдельного курдского государства противоречит турецким интересам, приемлемымпредставляется Туркмано-курдская федерация (так в тексте оригинала), которая оставалась бы в рамках единого Ирака, но чья территориальная целостность гарантировалась бы Турцией». «Любые решения по Северному Ираку должны включать туркман и курдов», утверждает Т. Чиллер.

Все это усиливает напряженность между туркманами и курдами, которая порой приводит к вспышкам насилия. В марте 1998 г. туркманские организации в Эрбиле подверглись нападениям и грабежам. Потребовалось вмешательство МИД Турции, чтобы остановить беспорядки. Более того, под давлением турок ДПК выплатила пострадавшим компенсации. В августе 1998 г. Эрбиль посетила делегация турецкой разведки во главе с генералом Э.М. Эрбаканом, которая, в частности, обсудила с туркманскими партиями план действий на случай новых нападений. Члены этих партий получили право отсылать семьи в Турцию в любое время.

Разногласия между курдами и туркманами возникли даже по поводу проведения похорон усопших. Стороны препятствуют захоронению на своих «национальных» кладбищах представителей другой этнической группы без специального разрешения своих политических структур (для Эрбиля это – ДПК и ИТФ). Проблема кроется в том, на каком языке будет выполнена надпись на могиле. Туркманы стараются использовать турецкий алфавит, курды пытаются запретить это, чтобы туркманские могилы не выделялись из общей массы. Тем, кто не согласен, приходится создавать отдельные кладбища, что весьма непросто.

В 1996–1998 гг. отношения между туркманскими организациями и ДПК были крайне напряженными. По указанию лидера ДПК М. Барзани на два года были высланы в Турцию председатели Национальной туркманской партии Ирака и Партии «Туркмен-эли» (вернулись в КАР осенью 1999 г.). Дополнительным источником раздражения служило то, что представители США, всякий раз посещая Курдистан, обещали деньги только курдам. Разрядить обстановку удалось лишь к осени 1998 г. В качестве жеста доброй воли ДПК дал разрешение на открытие в Эрбиле туркманского культурного центра.

В июле–августе 2000 г. вновь обострились отношения между партией М. Барзани и ИТФ, который обвинил ДПК в насильственных действиях против своих членов в Эрбиле с применением стрелкового оружия и гранатометов. Фронт обратился к «странам-гарантам безопасности КАР» (имеется в виду от режима С. Хусейна) с призывом срочно вмешаться для прекращения нападений курдов на туркман.

В свою очередь барзанисты выступили с критикой военного сотрудничества между ИТФ и Анкарой и дали понять, что напряженность вокруг фронта является следствием трений между различными течениями внутри этой организации, а не политики ДПК. Тем не менее Турция достаточно жестко отреагировала на эти события, устроив «разнос» М. Бар-зани в ходе его визита в Анкару в начале октября 2000 г. В дальнейшем тема «уважения прав» туркман в зоне ответственности ДПК стала практически традиционной в контактах турок с представителями этой партии.

1 октября 2001 г. служба безопасности эрбильской администрации (ДПК) закрыла офисы созданной незадолго до этого Туркманской организации студентов (TOC). Поводом стало отсутствие у TOC официальной регистрации. Несмотря на то, что эта организация имела достаточно радикальный характер, в протестах против «беззакония властей» приняли участие почти все туркманские партии и движения. Активнее всех выступили входящие в ИТФ Независимое туркманское движение, Национальная партия иракских туркман, «Туркмен-эли».

Вместе с тем на публике курдские лидеры традиционно выступают за гармоничное сосуществование курдов со всеми этническими меньшинствами КАР. Так, в речи на церемонии инаугурации трех новых ассирийских епископов личный представитель М. Барзани Фадель Мирани высоко отозвался об уровне «сотрудничества между различными религиозными (курсив автора) общинами, проживающими в Иракском Курдистане», и пообещал «и далее развивать существующую в КАР интеллектуальную и религиозную множественность».

Ассирийцам предоставлены места в администрации ДПК – 3 министерских портфеля в правительстве (министры финансов и промышленности и один государственный министр) и ряд чиновничьих должностей более скромного уровня. Существуют начальные школы с преподаванием на ассирийском языке. Стали выходить газеты и журналы, ассирийцам было предоставлено право отмечать свои религиозные праздники и объявлять выходные дни. Курдский спутниковый телеканал KTV регулярно посвящает им программы и передачи.

При региональной администрации в Эрбиле действует Туркманский департамент образования (отдельно от аналогичной структуры ИТФ), занимающийся вопросами преподавания в туркманских школах на родном языке. В середине 1990-х годов представитель туркманской общины занимал пост министра транспорта.

Ассирийский и туркманский вопросы в иракском Курдистане, имеющие пока патентный характер из-за наличия других сложных нерешенных проблем, таких как, например, будущее взаимоотношений между Багдадом и КАР, тем не менее, несет в себе большой взрывоопасный потенциал. Усиливает эту вероятность сохраняющаяся неурегулированность проблем между ДПК и ПСК, которой, в частности, уже попытались воспользоваться для «перекройки» внутриполитической карты Курдистана исламисты.

При этом в Багдаде не склонны рассматривать туркман и ассирийцев в качестве этнического «рычага сдерживания» курдских устремлений к абсолютному самоуправлению, с другой – они все больше воспринимаются курдами и отчасти иракским режимом в качестве «пятой колонны» Турции и стран Запада. Принимая во внимание, что в последнее время ассирийские партии усиливают давление на курдские администрации с целью максимального обеспечения национальных прав, а туркманские группировки и вовсе укрепляют свои вооруженные отряды и повышают боеспособность, нельзя исключать, что в недалеком будущем вокруг их требований автономии может возникнуть новый очаг напряженности и нестабильности на севере Ирака, в который, помимо Багдада и иракских курдских фракций, может оказаться втянутой и Турция.

курдский автономный администрация меньшинство

Список литературы

Аш-Шарк аль-Аусат, 28.12.1999.

Аль-Хаят, 12.12.1999; 06.02.2000.

Аль-Хаят, 23.03.2001.

Браяти, 10.02.2002.

Аш-Шарк аль-Аусат, 12.04.2000.

www.rferl.org/iraq-report/2002/01/l-l 10102.html.

www.rferl.org/iraq-report/2002/02/6–150202.html.

Iraqi Kurdistan Dispatch, 01.02.2002.

www.rferl.org/iraq-report/2001/10/32–051001.html.

www.rferl.org/iraq-report/2002/01/3–250102.html.

Хабат, 08.02.2002.