Политологический аспект последствий кризиса

Введение

Значение термина «политический риск» достаточно широко от прогнозирования политической стабильности до оценки всех некоммерческих рисков, связанных с деятельностью в различных социально-политических средах.

Последователи реалистического подхода риск трактуют как объективный и познаваемый факт, потенциальная опасность или уже причиненный вред, который может быть измерен независимо от социальных процессов и культурной среды. Тем не менее, адепты данного подхода признают, что риск может быть ошибочно оценен в рамках того или иного способа социальной интерпретации, поскольку, как верно заметила М. Дуглас, опасности трактуются как независимые переменные, а реакция людей на них – как зависимая.

Политологический аспект стабильности и риска

Немецкий философ Никлас Луман у своей работе «Социология риска» предложил заменить схему «риск / надежность» схемой «риск / опасность». Нужно отметить, что именно путем исследования социальных условий, при которых та или иная ситуация считается рискованной или надежной, можно утверждать предыдущий факт. Так, получается, что риск – это не всегда угроза. Н. Луман вводит различение риска и опасности [Луман, 2006, С. 237]. Если потенциальная угроза рассматривается как последствие, тогда мы говорим о риске решения. Если же риск обусловленный внешними факторами, то есть привязывается к окружающей среде, тогда мы говорим об опасности.

Немецкий исследователь У. Бек предлагает более простую концепцию, сосредотачивая свое внимание на риске как опасности. Ученый утверждает, что в обществе риска не столь важны различия между людьми в зависимости от дохода, образования, местожительства, что противоречит теории «дифференциации» Н. Лумана. С точки зрения «нового индивидуализма» не так важны даже различия между полами в их традиционном смысле.

Помимо того, риски и опасности зависимы немалой частью от ценностей, ценностных ориентаций присущих обществу. Поэтому, в меру глобальных изменений ХХI века, должны изменится отношения системы с обществом. По нашему мнению, подобная ирритация будет способствовать развитию общества, поможет избежать появлению «новых» рисков и опасностей.

И так, риски в обществе связаны с выбором отдельных альтернатив, расчетом возможности их реализации, в чем состоит их субъективная сторона. Объективность риска, как и опасности в обществе проявляется в том, что это понятия отображает реально существующие процессы, стороны деятельности. Риск и опасность существуют независимо от того, осознают их наличие, учитывают или игнорируют их.

Корреляционный анализ финансового кризиса

Работа представляет собой попытку более глубоко проанализировать настроения граждан в условиях финансового кризиса и сделать прогнозы о там, как эти настроения будут меняться. Результаты социологического опроса и их традиционный анализ порой не дают однозначных результатов и убедительных доказательств для выводов. Data mining, то есть более глубокое исследование с использованием математического аппарата, помогают подкрепить выводы доказательствами и найти невидимые при традиционном анализе закономерности и нюансы.

Выбранным методом исследования стал корреляционный анализ. В качестве материала для исследования были взяты результаты социологического исследования «Межрегиональный Индекс Кризисного Сознания», проведённого Ассоциацией Региональных Исследовательских Центров. Ассоциацией с 15 ноября по 15 декабря 2008 в семнадцати ключевых городах и регионах было опрошено 9000 человек. Выборка: квотируемая, репрезентирующая генеральную совокупность по полу, возрасту, районам проживания.

Этапами работы были следующие действия: операционализированы итоговые данные социологического исследования, импортированы в программу SPSS. Подсчитаны корреляции Пирсона между 44 переменными. Подсчитаны корреляции Спирмана между этими же 44 переменными. Отобраны только те корреляции, где разница коэффициентов Спирмана и Пирсона не превышает 0.2. Далее были отобраны только те корреляции, которые одновременно удовлетворяли предыдущему требованию, и где коэффициент Пирсона был больше 0.5. В результате перечисленных действий была получена таблица, состоящая из пар переменных и коэффициентов корреляций. Анализ этих результатов привёл к следующим выводам:

«Долгосрочный оптимизм» имеет обратную связь с ответами респондентов «материальное положение зависит от внешних обстоятельств». Это значит, что чем больше оптимизм граждан, тем реже они перекладывают ответственность за своё материальное положение на внешние факторы. Оптимисты больше рассчитывают на себя и уверены, что с кризисом они справятся. Одновременно с этим, чем больше в городе апатии, тем больше уверенности, что материальное положение зависит от внешних факторов. Среди тех, кто столкнулся с невыплатой зарплат, сокращениями на предприятии и переводом на неполный рабочий день, больше уверенных, что кризис будет усиливаться, чем среди тех, кто этими проблемами не столкнулся. Логической связи здесь на самом деле нет, но связь вызвана особенностями психологии человека. Свои личные проблемы на работе граждане проецируют на экономику в целом.

Мнение граждан о кризисе формируются только на основании двух потоков информации – СМИ и личный опыт. В данном случае, коэффициент корреляции равный 0.5 между переменными «кризис будет усиливаться» и «у меня на работе уже имеют место задержки зарплат, сокращения» говорит о том, что никакие возможности СМИ не затемнят полностью эффекты личного опыта. Ещё лучше это видно на таком примере: индекс кризисных ожиданий в городе коррелирует с переменной «сокращение кадров» (корреляция равна 0.72), и с переменной «переводы на неполный рабочий день» (0.77). Неработающие граждане пока явно чувствуют себя спокойнее, чем работающие. Среди них намного больше людей не знают о кризисе, чем среди работающих. Они же и более оптимистичны и чаще утверждают, что кризис в 2009 году будет ослабляться.

Коэффициент корреляции переменных «знаю о кризисе в общих чертах» и «при ухудшении уровня жизни буду просить помощи у государства» равен 0.56. Это можно интерпретировать как то, что люди, с кризисом лично не столкнувшиеся, имеют в голове генеральную модель поведения – «попрошу помощи у государства», «государство поможет». В то же время, чем больше людей в городе «знают о кризисе в деталях и подробностях» (то есть на них он оказал непосредственное влияние), тем меньше они рассчитывают на помощь государства, выбирая другие стратегии действия – «искать другую работу», «терпеть» или «бороться». То есть, ощутив конкретные экономические проблемы, пострадавшие к своему сожалению обнаруживают, что заготовленная модель «попрошу помощи у государства» на практике далеко не всегда можно реализовать, и им приходится выбирать другие решения.

Подавляющее большинство среди тех, кто желает обратиться за помощью к государству, уверено, что кризис будет усиливаться (корреляция переменных «думаю, кризис будет усиливаться» и «попрошу помощи у государства» равна 0.92). То есть, как и следовало ожидать, количество желающих получить поддержку от государства растёт по мере роста опасений об экономических трудностях в будущем. Ещё нагляднее это видно на таком примере: чем меньше значение переменной «оптимизм», тем больше значение переменной «хочу получить помощь от государства».

При задержке зарплаты или при сокращениях на предприятии граждане ещё сохраняют какой-то оптимизм и активность. По разному видят решение своих материальных проблем – «искать другую работу», «терпеть», «бороться», «обратиться к государству». Выделить какое-то наиболее популярное действие в этих случаях невозможно. Зато в ситуациях, когда предприятия закрываются, подавляющее большинство граждан видят решение своих трудностей в «помощи государства». Чем больше в городе респондентов отвечает «закрытие предприятия может случиться в ближайшие несколько недель» или «если ничего не изменится, то закроют в ближайшие месяцы», тем больше в этом городе ответов «намерен получить помощь от государства» (коэффициенты корреляции 0.81 и 0.9, то есть очень высокие и в практике встречающиеся довольно редко).

Отсюда видно, что закрытие предприятия является некоторым рубежом, за которым люди уже оставляют свои другие намерения и ждут только помощи от государства. В итоге всю логику кризисного сознания можно выстроить в одну большую цепочку: Предприятия закрываются > растёт число уверенных, что кризис будет долгим > кризисные ожидания растут > оптимизма становится меньше > ответственность за материальное положение перекладывается на внешние факторы > потребность в поддержке государства растёт > ожидания социальной помощи растут > приветствуется более активное участие государства в экономических и трудовых отношениях > протестные настроения уменьшаются.

Институционализация права граждан на информацию о деятельности государственных и муниципальных органов в Российской Федерации

Мировой финансовый кризис и политический хаос

Люди, как и создаваемые их практиками структуры, представляют собой в первую очередь явления социальной действительности. Подобная имманентность представляет собой причину, благодаря которой мы не обладаем достоверными знаниями механизмов, порождающих социальные явления. Наш здравый смысл в равной степени обусловлен подобными механизмами, как и иные социальные феномены. Все наши предсказания социальных, экономических или политических событий таким образом представляют собой интерполяцию будущего по набору известных нам схожих событий прошлого.

Под «событием», вопреки положениям Алена Бадью, понимается любое действительное изменение социального мира; событие представляет собой нечто повседневное, массовое и обыденное, происходящее постоянно, а отнюдь не нечто редкое, уникальное, из ряда вон выходящее. Так, наиболее типичным образцом событий могут служить социальные и экономические практики, непрерывно воспроизводящиеся во времени.

Исходя из этого, прогнозирование заключается не столько в предвидении событий как таковых, сколько в предвидении их свойств.

Подобное «предсказание по уподоблению» можно аналитически разложить на, как минимум, два ключевых этапа. Первый этап связан с исследованием всех известных событий интересующего нас вида в прошлом. Точнее, изучаются все события, свойства которых с некоторой точностью совпадают со свойствами тех, которые имели место в ближайшем прошлом. Например, перед нами стоит задача предсказать свойства политических событий на десятилетие вперед. Для этого надо найти в истории такое десятилетие, где свойства произошедших тогда политических событий с определенной погрешностью совпадают со свойствами случившихся в те десять лет, что предшествуют настоящему моменту. Если такое «базовое десятилетие» найдено, то допустима экстраполяция: по аналогии, свойства политических событий, имевших место в десятилетие, следующее за выбранным, могут служить основанием прогноза.

Такой этап – этап отбора – оказывается возможным постольку, поскольку социальная действительность относительно устойчива, и в ней не бывает абсолютно уникальных событий, которые нельзя было бы ни с чем сопоставить, вписать в серию других похожих событий. Это означает, что в рамках структур социальной действительности за исторически небольшой период времени воспроизводство событий, т.е. постоянство их существенных характеристик, превалирует над производством, т.е. над изменением данных характеристик. Именно то обстоятельство, что при всех вариациях различий тождество событий социальной действительности воспроизводится во времени, позволяет нам ориентироваться в ней и на протяжении всей своей жизни более или менее успешно действовать.

На втором этапе, который можно назвать собственно этапом экстраполяции, мы предсказываем свойства грядущих событий, перенося регулярности, найденные нами в прошлом, на будущие события.

Алгоритм есть конечный набор правил, определяющий последовательность действий, которая заведомо приводит к решению конкретного множества задач. Однако алгоритм предсказания по аналогии, наиболее распространенный в сегодняшнем экспертном сообществе, может давать сбои. Подобная ситуация имеет следующую фундаментальную причину: предполагается, что свойства социальных событий изменяются со временем, как периодическая функция времени. Иными словами, фактически утверждается, что события, имевшие место в прошлом, могут случиться и в будущем, так что различия между их свойствами будут носить лишь количественный характер. Таким образом, экстраполяция производит модель со слабо учтенной динамикой. Точнее, предполагается, что свойства социальных событий изменяются со временем, как периодическая функция от времени. Если же социальные структуры теряют свою устойчивость из-за внешнего влияния или внутренних флуктуаций, то свойства событий начинают слишком быстро меняться, порождая ранее не учитываемые последствия и результаты, а прогноз терпит крах.

Следует отметить, что подобная техника «экстраполяции по аналогии» имеет и обратные последствия: любые известные нам события представляются как находящиеся в ряду постоянного, стабильного социального воспроизводства. Предположение о стабильности и устойчивости будущего заставляет нас принять утверждение о наличии и у прошлого данных свойств как неких постоянных. Результатом подобной спекуляции оказываются столь же популярные, сколь и практически малозначимые споры о соотношении «революции» и «государственного переворота», или знаменитое изречение, что «политики прошлого всегда не правы», со всеми вытекающими из него сомнительными следствиями.

Однако наличие в обществе не только механизмов социального воспроизводства, но и социального производства позволяет нам усомниться в полноте и ценности подобных методик. Хаотическое состояние связано с непредсказуемостью. Стационарная, периодическая и квазипериодическая динамика событий социальной действительности в принципе предсказуема. Хаос же всегда есть следствие апериодического изменения свойств событий.

Таким образом, присущая современному анализу механика экстраполяции истории заведомо не в состоянии предсказать нечто качественно иное, нежели то, что уже случалось, нечто, выходящее за пределы вариаций некоторой фиксированной сущности, тогда как существенные свойства будущих событий могут не иметь аналогов в прошлом. В силу этого мы можем более или менее эффективно предсказывать лишь спады и кризисы, имеющие периодический характер.

Однако глобальный кризис, разразившийся в 2008 г., есть системный кризис, который нельзя описать, экстраполируя бывшие периодические кризисы. Именно в этом смысле нынешний кризис есть хаос, неупорядоченное и непредсказуемое становление, которое разворачивает и проявляет события, которые ранее существовали лишь в возможности.

Существующие методы анализа и прогноза не в состоянии предсказать нам фактические последствия мирового финансового кризиса. Нам представляется поток пессимистических суждений, сам по себе являющийся неотъемлемым компонентом кризиса, но не модели, рефлексирующие сегодняшнее состояние и создающие пространство для принятия практических решений. Подобные «прогнозы» так же насыщены метафорикой, как и стерильны в смысле своей эффективности и полезности.

Заключение

Тем не менее, мы в состоянии понять причины и направленность мирового финансового кризиса в сегодняшних условиях. Хаос, с которым мы сегодня столкнулись, противостоит центру современной социальной действительности – американскому капитализму – и в этом его глобальное значение. Именно понимание данного факта должно служить основой модификации существующих политических и экономических практик.

Список литературы

Бек У. Общество риска. На пути к другому модерну. М.: Прогресс-Традиция, 2007.

Гидденс Э. Судьба, риск и безопасность // THESIS. – 2008. – №5.

Луман Н. [Дифференциация. / пер. с нем. Б. Скуратова. – М.: Издательство «Логос», 2006.

Яницкий О.Н. Социология риска: ключевые идеи – Режим доступа: М., 2007.

Бадью А. Этика: Очерк о сознании Зла. – СПб, Machina, 2008.

Майнцер К. Сложность и самоорганизация // Вопросы философии, 2007. – №3.

Малинецкий Г.Г. Математические основы синергетики: Хаос, структуры, вычислительный эксперимент. М., 2007.

Николис Г. Пригожин И. Познание сложного: Введение. М., 2008.

Пригожин И. Философия нестабильности // Вопросы философии, 2007. – №6.