Кризис либерализма: взгляд из общества

Когда мне предложили тему, не связанную с политикой, я расстроилась, поскольку не считаю себя специалистом по обществу. Но размышляя на заданную тему, поняла, что для того чтобы осознать причины кризиса либерализма, нужно уйти с политического поля, правила игры на котором неразвиты, имитационны и носят характер, скорее, демонстрационной демократии, чем реальных институтов.

Короче, сейчас политики в России нет. Если анализировать кризис либерализма с точки зрения, кто такие либералы, обсуждая имена и определяя, что они должны делать, то это будет пустой разговор. Правильнее попробовать проанализировать, что происходит в обществе. Если под либерализмом понимать ценности политической формы демократии, в которой устанавливаются границы функционирования государства и общества во всех сферах, то исторически демократия являла собой разные формы: от представительской, ограниченной, суверенной до либеральной. Либеральной она бывает, когда устанавливается некий баланс между количеством власти и количеством общества, определяемый жесткими ограничениями для бюрократии по вмешательству в жизнь общества. Социал-демократическая форма предполагает, что государство в большей мере берет на себя функции экономического распределения. Либеральная же демократия делает ставку на главную функцию государства - его роль арбитра, а максимальное число распределительных функций она передает обществу.

Мы все-таки должны решить, что мы обсуждаем. Если меть в виду, что у государства в либеральной демократии главная функция - арбитр, то тогда те, кто говорит, что в России нет кризиса либерализма, а есть кризис уродов и демократов, считают, что «стакан наполовину полон», т.е они — оптимисты. А те, кто связывают кризис с тем, что русский народ не готов к той ответственности, которую он возьмет на себя в качестве равноправного партнера с властью, считают, что «стакан наполовину пуст» Я не отношусь к тем, кто считает, что кризиса либерализма нет. Я считаю, что он есть и согласна с В.Рыжковым, но я не считаю, что этот кризис носит тотальный необратимый характер. Истоки кризиса, по моему мнению, частично лежат в обществе. Российский человек состоялся частично как либерал и для этого достаточно оснований.

Представить душевное состояния всего российского общества довольно трудно, но можно попробовать, используя не только факты, но и анализируя настроения отдельных групп населения.

Чтобы объяснить, что происходит, надо понять, что поколение 60-х, 70-х и 80-х гг. тоже переживает очень трудный этап, с которым нам нелегко смириться, но все-таки надо его признать. Это смена поколений. Причем, смена происходит повсюду. Во всем мире, по Тоффлеру, быстрее всего на новые вызовы реагирует экономика. На втором месте по мобильности изменений находится семья и на третьем месте - гражданское общество. Россия тоже ответила на все эти вызовы: наиболее прогрессивным, соответствующим либеральным требованиям общества слоем является бизнес, средний класс (я здесь совершенно согласна с Аузаном). Он является тем стратегическим оптимистическим потенциалом, который позволяет считать, что либерализм в России возможен. Семья, домашнее хозяйство, реагируя на новые вызовы, достаточно быстро подстраиваются: например, когда условия были тяжелыми, наблюдалось падение рождаемости, а сейчас - как только начали расти доходы - бэби-бум. Налицо рост социальных семейных инвестиций: люди стали вкладывать деньги в образование и здоровье детей, даже бедные семьи делают все, чтобы их дети получили хорошее образование. Российская семья стремится реализовать свою мечту: дать возможность детям вступить в XXI век, будучи абсолютно конкурентоспособными, самостоятельными и независимыми от патернализма власти.

Гражданское общество тоже бы среагировало, если бы активно не вмешалось государство. Было создано очень много различных форм независимой гражданской жизни, но постепенно все исчезло. В целом все не так уж плохо: бизнес и семья реагируют на вызовы достаточно либерально. Тогда почему же в момент смены поколений, который происходит и в среде культурной, и в среде бизнеса, и в молодежной среде, все не так уж здорово?

Во-первых, вопрос о либерализации в России оброс мифами и легендами. Понятно, что либерализм в том виде, в котором он существовал в 90-ые, вызывает отторжение у большинства общества. Это общее место. Объяснятся легко: консервативная элита не могла в Советском Союзе чудом перевоплотиться в либеральную элиту. Ни Ельцин, ни Чубайс, ни Гайдар не были «нутряными» либералами, потому что он исторически не был в них заложен, отсюда наделано достаточно ошибок, чтобы либерализм был исторически дискредитирован.

Во-вторых, смена поколений происходит и в современной элите. Мы видим, что в высшие органы власти приходят молодые люди: новому Президенту 42 года. Когда Кириенко стал премьер-министром, все называли его «киндер-сюрприз», теперь молодость Президента никого не смущает. Элита молодеет на глазах, она не контролируется обществом в полной мере, но это уже вопрос политический.

В-третьих, необходимо понять, что происходит с самим обществом. И здесь главный тренд лежит в суперинформационном обществе. Мы прошли первую стадию, когда информация была источником всего и вся, и теперь переходим в стадию, когда интуиция становится источником конкурентоспособности (такое количество информации, которое сыплется на голову современного человека, переработать невозможно). С этой точки зрения очень интересно анализировать, что происходит в нашем обществе не только с помощью цифр и фактов, научных истин и инструментов, а почувствовать его. Россия - чувственная страна и многие эксперты улавливают, что будет с ней дальше только потому, что они «настраиваются» на страну, на людей и могут «ощутить» то, что здесь происходит. Поэтому моя статья будет носить характер чувственного анализа.

Я считаю, что исторически Россия обречена на модернизацию. Современное мышление накапливается и количество перейдет в качество в ближайшие 10-15 лет. Даже если элита не допускает свободомыслия - не страшно. Носители модернизации (тут я не согласна с Г.Сатаровым) не всегда приходят сверху. Да, в России всегда происходили модернизации сверху, именно поэтому они так быстро заканчивались. Ближайшая, через 10-15 лет, реальная модернизация произойдет снизу. И связано это с тем, что реальную модернизацию могут привнести только самодостаточные группы населения, абсолютно обеспеченные, которые заработали свои средства независимо от государства, т. е. представители сектора новейшей интеллектуально-информационной экономики. В момент достижения человеком политического возраста, когда он из частного человека, ответственного за обеспечение своей семьи, превращается в человека гражданского, который предъявляет претензии к власти - почему я не хозяин в доме, который зовется моей страной - возникает модернизационная общественная волна. Это те, кто сегодня делает Google, Odnoklassniki, кто заработает свои миллионы и, может быть, попадет в первую десятку Forbs не потому, что принадлежат к государственным монополиям, а потому, что заработали это своим интеллектом, соединили свободу и профессионализм в своей жизни.

При каких условиях будущая модернизация может быть успешной? Если поколение 60-х, 70-х, 80-х передаст опыт и научит не повторять ошибок. Чтобы предъявить претензии на власть и взять ее, нужна, конечно, сила. Первая составляющая силы - это экономическая обеспеченность, независимая от власти. Вторая - нужны союзники в лице народа, общества. Либералы 90-х гг. не взяли людей в союзники. Мало того, они вообще по снобистски их отринули, поэтому не получили поддержки для реформ. Либералы остались без союзников, поэтому проиграли, и авторитаризм, возникший далее, был фатально закономерен. С исторической точки зрения я - абсолютный оптимист по поводу судьбы либерализма в России, но, исходя из взгляда на современное общество, я - пессимист.

Сегодня главный тренд в развитии России - это потребительский бум. Он связан не только с тем, что Россия получила много денег и, наконец, власть чуть-чуть поделилась с обществом (конечно, несправедливо, но не будем это обсуждать). Сегодня каждый россиянин встраивается в модель потребления, но очень по-русски. Почему не по-европейски? Потому что слишком хорошо помнят 90-ые, как много они потеряли и как им тогда было тяжело. Поколение, которое пережило эпоху катастроф, положительно отреагировало на так называемую стабильность. И как реакция - потребительский бум, приведший к тому, что человек совсем ушел в свои частные интересы, его устраивает все до тех пор, пока он может двигаться по карьерным ступенькам, надеясь, что он купит, наконец-то, машину, дом и т.д.

В конечном счете, сегодняшнее общество потребления не терпит никаких политических изменений, так как любые изменения ассоциируются с нестабильностью доходов. Поэтому общественная ткань «разъехалась» на два поколения. Одно поколение - поколение путинской стабильности, к нему относится большинство молодых, недавно начавших самостоятельную жизнь! Они получили образование и начали работать, не помня даже, что такое дефолт и не очень-то разбираясь, когда был расстрелян Белый дом. Их устраивает все, потому что они живут в обществе НАДЕЖДЫ. И другое, уходящее, поколение - поколение исторических катастроф. Поколение, которое пережило Советский Союз, приспосабливалось при Ельцине, которое не испытало даже на короткое время стабильности и которое сегодня тоже разделилось. Одни с ностальгией вспоминают демократические времена, потому что ценности свободы для них выше, чем ценности потребления, и другие — с ностальгией вспоминающие СССР. И те, и другие живут рефлексией по поводу Ельцина и Советского Союза.

Что происходит с интеллигенцией? Недавно один интересный скандальный галерист, когда выставил очередную скандальную экспозицию, сильно бодрящую Кремль, обронил фразу: «Сейчас не время действовать. Сейчас время высказываться». И здесь я с ним полностью согласна. Когда потребительский бум формирует непробиваемый тренд личного успеха, развернуть его какими-то идеями (социальной справедливости, либеральными, демократическими) почти невозможно. Есть исключения, но про них А.Г.Левинсон сказал: «Не пробиваются даже через опросы». Вот мы здесь выступаем, но нас нет, мы не пробиваемся.

Что происходит в культурной элите? Большинство включилось в культурный тренд для достижения личного коммерческого успеха, поэтому надеяться на формирование здесь какого-либо ценностного нерва невозможно. Меньшая же часть оказалась во внутреннем подполье. Уходя из активной деятельности, понимая, что ничего нельзя изменить, они идут на кухни в поисках братьев по разуму, отрицая, но не активно настоящее. Итог плачевен: интеллигенция как чисто русский феномен - феномен совести нации, реагирующей на несправедливость, исчезает. Уходит целое поколение. Интеллигенцию заменяют интеллектуалы. Люди, занятые умственным трудом, прагматики, обеспечивающие себе коммерческий успех.

Что происходит в бизнесе? Понятно, что большинство работников связаны с крупными компаниями, олигархами, монополями, поэтому они страшно консервативны. Главный тренд - это личный успех: меня все устраивает, власть пассионарна, я патриот, я верю в свою страну, мы встали с колен, у меня блестящая карьера, для меня главное, чтобы ничего не менялось. Наконец, независимый бизнес, с трудом выживающий. Здесь возникает больше недовольства из-за тяжелой конкуренции, он не так консервативен, но прагматичен: меня не интересует политическая борьба, все равно ничего сделать невозможно. Эти люди готовы жаловаться и говорить, но не способны переходить к активным гражданским действиям , потому что они и так слишком рискуют прибылью, находясь на рынке. Поэтому смена настроений в среде малого и среднего бизнеса затруднена. Более того, новая молодежь, пришедшая в бизнес, порой даже более консервативна, чем та, которая функционировала на рынке в 90-х гг.

Почему же я все-таки исторический оптимист? Сейчас новая экономика занимает не более 3% от всей экономики России. Но недаром и Путин, и Медведев начинают двигать инновационные отрасли. Всем же понятно, что ресурсная зависимость страны - угроза, которая уже проявилась в финансовом кризисе. Будут какие-то новые тренды в экономике и как только там будут возникать новые независимые ресурсные условия и рабочие места, хочет этого власть или не хочет, сформируется независимый средний класс.

Наконец, молодежь. Из-за совершенно несправедливого распределения богатства, уничтожения федерализма (т.е. регионы не обладают никакой силой, инфраструктурными вливаниями со стороны центра, с одной стороны, и самостоятельностью, чтобы процветать-с другой) идет люмпенизация молодежи, особенно в малых городах, сельской местности и отдаленных регионах. Язык люмпена - язык национализма и насилия. Средняя Россия проседает очень сильно. Именно с этим связан феномен популярности Жириновского, Рогозина и других- они говорят на его языке. Маргинализация населения России растет на глазах. Итак, с одной стороны, концентрируется богатство и доминирует психология жесткого консерватизма. С другой стороны, растет бедность и с нею махровый, бытовой, уличный бандитский национализм.

В больших городах концентрируются белые воротнички, новые яппи, метросексуалы. Это поколение наемных работников крупных компаний. Молодежь, которая жестко, прагматично ставит себе цель - личный успех, ради которого она готова на все, в том числе и на то, чтобы не вмешиваться ни в какую политику. Большинство из них понимает, что социальный лифт возможен только с участием государства. Все мечтают вступить в «Единую Россию»: «Вот бы мне туда вступить, я бы, как Кабаева, в телевизоре сидел». Хотя все понимают, что у тебя нет никаких шансов войти в большую политику или в большую власть, в правительство, а поскольку ты прагматичен, то ты стремишься приблизиться к власти. И, наконец, часть жителей таких крупных городов, как Москва, Санкт-Петербург, которые определяют моду на сильную Россию, —это нуворишевское поколение золотой молодежи, как их называют, «мажоры на «Бентли», это молодые дети олигархов, богатых чиновников. Действительно, их становится все больше и больше, они носят дорогие часы, с охраной подъезжают к школам и потом разъезжают на «Бентли» в престижных институтах и т.д. Они страшно раздражают общество, но надо иметь в виду, что они являются носителями вторых денег и к самим деньгам они относятся не так, как их родители, а гораздо легче. С одной стороны, это поколение полных конформистов, но, с другой - они более равнодушны к дорогим побрякушкам. И еще неизвестно, что из них получится, часто в их головах возникает протест против родителей.

О положении молодежи так называемого интеллектуального меньшинства, которая успешно работает, прагматично делает свою карьеру, но не любит излишнее давление власти. Она ценит свободу и когда их спрашивают, почему такая грусть, они отвечают: «Все говорят, что 70-ки и 80-ки -потерянное поколение, но это неправда, у вас была возможность переделывать Советский Союз. Да, вы много терпели, проигрывали, но вы пытались, у вас был драйв и кайф, а у нас ничего нет. Мы точно знаем: ни шага вправо, ни шага влево. Или ты играешь с властью в эту «единороссию», или - до свиданья, у тебя ничего нет». Вот такая рефлектирующая маленькая прослойка людей.

И, наконец, самая маленькая группа - молодые ребята, очень хорошо образованные, владеющие прекрасными навыками, носители творческих профессий - все те, кому нужна абсолютная свобода от власти и государства. Нарастает настроение эскапизма. Так называемый downshifting: люди сдают свои маленькие квартиры, уезжают на эти деньги неизвестно куда и по полгода ничего не делают, обкуриваются травой. Кажется, чепуха, но ведь это же не хиппи, у которых была идеология. У этих идеологии нет, просто идет отторжение массированного давления на себя со стороны власти.

Какой вывод? Человек-либерал, любящий свои права, частную жизнь, победил. Но гражданский хомо сапиенс, конечно же, проиграл. Проиграл под давлением трендовых обстоятельств, связанных с нефтью, моделью потребления в специфической форме. В результате выросло очень прагматичное поколение, которое пока что все устраивает и до которого достучаться невозможно. Откуда я это знаю? Я читаю мастер-классы для больших корпораций («Макдо-налдс», «Марс»), где работают наши ребята из всех регионов. Они собирают на свои конференции менеджеров среднего звена всей России по 2-3- тыс. человек. И с ними я работала. Ребята очень интересные. Когда говорят, что российский характер не приспособлен ни к чему западному, но по ним видно, что это не так. Когда их проверяют со стороны штаб-квартиры в Лондоне или Нью-Йорке, оказывается в России все идеально организовано, менеджмент работает профессионально. Но! Как только во время лекции одна девушка спросила, какова вероятность дефолта в России, то тут же встал топ-менеджер: «Политических вопросов не задавать. Я запрещаю!». Это классическое поведение прагматиков. Другой пример: поданным ВЦИОМа люди к повышению цен, которое их вначале взбесило, привыкают. Ни о каких протестах не идет речи. Привыкают! Т. е. человек в путинскую эпоху потребления и веры, что все это продлится вечно, верит в силу государства изначально. Политические же интересы молодежи сведены до гламура и цинизма. «Молодая» политика превратилась в модный, гламурный, цветастый мир общества потребления.

Что же делать? Верить в модернизацию снизу, в возникновение независимого третьего сословия. Так происходило во Франции, в Испании, Англии, Италии. В России этот процесс может произойти быстрее, потому что мы живем в глобальном открытом мире. Но он должен созреть. Чтобы это поколение выросло не таким циничным, будучи обеспеченным, с ним надо работать. Наступило время высказываться, но не всегда эффективно высказываться будучи представителем маргинальной политической структуры. Больше доверия к мыслям и идеям свободных людей происходит тогда, когда вы не ограничены рамкой дискредитированной политической, партийной жизни. И самое главное, я считаю, что поколение нарождающихся прагматиков, которым сегодня по 17-18 лет, вырастет в политических романтиков и совершит впервые в истории России реальную либеральную модернизацию. «Стакан наполовину полон!»

Таким образом, современная эпоха определяется двумя поколениями: поколением, рефлектирующим по поводу Ельцина, и новым поколением, абсолютно равнодушным ко всему. Я уверена, что, как это ни грустно, рефлектирующее поколение уходит как среди коммунистов, так и среди остальных. Мы уходим. Все. Это поколенческая проблема. Происходит смена эпох, смена поколений и приходит это равнодушное. Как найти к нему ключик? Его нельзя терять и для этого мы нужны. Как его не потерять? Только есть один способ: не мучить их тем, что им не интересно, а «подсесть» на их интерес. Что их интересует? Как быть успешным и при этом свободным, потому что это поколение выросло в свободе и при этом не очень-то стремится в социальный лифт. И только тогда, когда амбиции сильно вырастают, можно разговаривать, но не на диспуте о том, что такое свобода и что такое либерализм, а о том, как тебе сделать суперкарьеру в крупной компании или политике. И потихонечку подкладывать ценности свободного человека, медленно, аккуратно, чтобы либеральное уважение к собственному достоинству впитывалось одновременно с мыслями о реализации собственной карьеры.

Если же пытаться объяснить словами, «как мы в свое время», то это никого не заинтересует. А по поводу бессовестных интеллектуалов я сказала, что есть феномен русской интеллигенции. Этого понятия нет нигде в мире. Оно связано с понятиями подполья, бесконечной борьбы с самодержавием и давящей властью. Поскольку меняется эпоха, то это поколение тоже уходит, и наступает поколение прагматичных интеллектуалов, людей, которые заняты своей карьерой и не замечают никого больше. Я снимаю шляпу: академика Ковальчука выбросили из академиков тайным голосованием. Это круто и нереально. Академикам наступили на их интересы, забрав у них часть бюджета, но это не есть гражданское действие. К таким действиям никто не готов: одни разочаровались в Ельцине (уходящее поколение), другие не разделяют вообще ничего. А вот новое поколение может через 10-15 лет выступить, если с ним работать тонко и интересно. Это не имеет никакого отношения к политическим партиям.

Список литературы

1. Ксенофонтов В.В. Гражданский мир в обществе // Социально-гуманитарные знания, 2009, №4, с.91

2. Парламентская газета, 2008, 28 октября, с.10

3. Политический журнал, 2008, №12, 28 октября.