Российское китаеведение XIX-начала XX вв.
Федеральное агентство по образованию
Государственное образовательное учреждение
Высшего профессионального образования
«ЧИТИНСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ УНИВЕРСИТЕТ»
(ЧитГУ)
Институт экономики и управления
Факультет управления
Кафедра востоковедения
Реферат
по дисциплине: «Культура, литература и религии Китая»
на тему: «Российское китаеведение в начале XIX - начале XX века.
Ведущие научно-педагогические центры и их представители»
Выполнил:
Проверил:
Чита 2009
Содержание
Введение
Глава 1. Россия - родина выдающейся школы китаеведения
Глава 2. Ведущие научно-педагогические центры
2.1 Кяхтинское училище
2.2 Восточный факультет в Казанском университете
2.3 Санкт-Петербургское отделение Института Востоковедения Академии наук
2.4 Восточный университет во Владивостоке
Глава 3. Ведущие представители научно-педагогических центров
3.1 Никита Яковлевич Бичурин
3.2 Василий Павлович Васильев
3.3 Василий Михайлович Алексеев
Заключение
Библиографический список
Введение
Российское китаеведение, западная синология и китаеведение в странах иероглифического культурного ареала составляют на сегодняшний день три столпа международного китаеведения и занимают важнейшее место в истории мирового китаеведения. Для России, стоящей на стыке западной и восточной цивилизаций, знание культуры Китая и взаимодействие с ней имеет особое значение, так как эта культура также глубоко традиционна и внесла существенный вклад в систему мировых ценностей.
Российские китаеведы сыграли ключевую роль в процессе распространения китайской культуры в России. Еще в XVIII веке в ней начали переводить и изучать классические книги по китайской истории и культуре. В XIX веке появились такие известные синологи как И. Бичурин, В.П. Васильев, Палладий. Именно они заложили фундамент становления российского китаеведения и ведущих научно-педагогических центров по изучению Китая.
Китаеведческие работы конца XIX - нач. XX в. сохраняют свою научную актуальность, во-первых, благодаря своей фундированности и насыщенности фактологическими сведениями. Во-вторых, в них содержится ряд подлинно новаторских наблюдений и суждений, нередко предвосхищающих фундаментальную проблематику современной гуманитарии. В-третьих, уже в работах указанного периода намечаются культурологические методы китаеведческих исследований.
Поэтому актуальность исследования обусловлена необходимостью изучения широкого круга вопросов, связанных с изучением развития российского китаеведения в XIX - начале XX в.
Описанию и изучению комплекса вопросов, связанных со становлением российского китаеведения посвящено большое количество работ отечественных ученых. Среди них широтой охвата и глубиной изучения выделяются исследования ученых в данной области: М.Е. Кравцовой, Скачкова П.Е. и др.
Изучение и описание становления российского китаеведения и его представителей освещаются в трудах Янь Годуна, С.Л. Тихвинского, Хуан Лилян и др.
Актуальность темы, практическая значимость определили объект, предмет, цель и задачи реферата.
Основной целью реферата является описание шелкоткачества и шелкоткацкого производства.
Данная цель обусловила следующие комплексные задачи:
1) описать историю становления российского китаеведения в XIX - начале XX вв.;
2) описать ведущие научно-педагогические центры и их представителей;
3) описать вклад российского китаеведения в XIX - начале XX вв. в становление китаеведения в России.
Объектом исследования является российское китаеведение в XIX - начале XX века.
Предмет исследования - роль российского китаеведения в XIX - начале XX вв. в становление китаеведения в России и в целом мирового китаеведения.
Глава 1. Россия - родина выдающейся школы китаеведения
Российское китаеведение, западная синология и китаеведение в странах иероглифического культурного ареала составляют на сегодняшний день три столпа международного китаеведения и занимают важнейшее место в истории мирового китаеведения. Российские китаеведы сыграли ключевую роль в процессе распространения китайской культуры в России. Еще в XVIII веке в ней начали переводить и изучать классические книги по китайской истории и культуре. В XIX веке появились такие известные синологи как И. Бичурин, В.П. Васильев, Палладий.
По причине географической близости и в связи с нуждами практической дипломатии до октябрьской революции в России уделяли много внимания исследованиям по истории и географии своего соседа, в особенности северных пограничных районов Китая. После 1917 года под руководством академика В.М. Алексеева, прозванного «русским ханьлинцем», в российской синологии произошла трансформация, и старая школа китаеведения Российской империи была преобразована в новое современное китаеведение. За очень короткий срок В. Алексеев воспитал группу талантливых ученых. Однако затем, в период репрессий и Великой Отечественной войны немало ярких китаеведов были либо расстреляны на основе необоснованных обвинений, либо брошены в тюрьмы или погибли на поле боя. Это нанесло трудно восполнимый ущерб развитию советского китаеведения.
Советские исследователи по Китаю вновь оживились с наступлением периода дружбы между КНР и Советским союзом в 50-е годы XX века. В 1960-е годы, когда произошло ухудшение китайско-советских отношений, в связи с необходимостью изучения современного Китая в Академии наук СССР был создан Институт Дальнего Востока. Начиная с этого времени окончательно сформировалась структура русского китаеведения - Санкт-Петербург на севере и Москва на юге, которые изучают соответственно традиционный и современный Китай, взаимно дополняя друг друга 1.
Глава 2. Ведущие научно-педагогические центры
2.1 Кяхтинское училище
В 1830 г. по предложению П.Л. Шиллинга И. Бичурин был включен в состав научной экспедиции в район Кяхты, где находился центр русско-китайской торговли. Он предполагал на месте составить грамматику китайского языка, дополнить и переписать с помощью местных китайцев составленный им тематический китайско-русский словарь и, наконец, по желанию кяхтинских комиссаров» заняться преподаванием китайского языка. В Кяхте в начале 1980 г. им было основано официальное разрешение (последовало из центра только 28 ноября 1832 г) создать училище китайского языка для детей кяхтинских купцов. Это было важным событием в жизни страны. Успехи, достигнутые И. Бичуриным в преподавании китайского языка, побудили директора Кяхтинской таможни обратиться в январе 1834 г. в Азиатский департамент МИДа с просьбой вновь обратиться хотя бы на 2 года о. Иакинфа учителем китайского языка, а также напечатать составленную им грамматику. Просьба была удовлетворена и в феврале 1835 г. о. Иакинф прибыл в Кяхту, привезя с собой изданную в том же году в Петербурге грамматику китайского языка. Его программа обучения, рассчитанная на 4 года, положила начало методике преподавания китайского языка в России. Созданная им грамматика была практически единственным пособием по изучению китайского языка в стране. По ней учились на восточных факультетах Казанского Петербургского университетов 2.
Курс обучения в училище был рассчитан на четыре года. В первый год преподавалось «изъяснение грамматики с применением правил оной к правилам русской грамматики, дыбы показать, в чем состоит различие китайского языка от русского», во второй год продолжалось изучение грамматики и начиналась разговорная практика по темам, связанным с торговлей; на третий год «пространные разговоры с разбором переводимых легких статей по правилам китайской грамматики»; на четвертый год кроме упражнений в разговоре на китайском языке «преподаваемо будет изъяснение пространного употребления форм или оборотов китайского языка в общежитии, с обращением внимания на различие слогов в применении оных к предметам. Классические занятия окончательного курса учения наиболее состоять будут в разборе книжного языка и в упражнении переводами с оного».
Программа, по всей вероятности, была составлена самим Н.Я. Бичуриным. Так как в школах Чжоу Гэ, И.К. Россохина, А.Л. Леонтьева и Ан. Владыкина программ преподавания вообще не было, программа, составленная Н.Я. Бичуриным, положила начало методологии изучения китайского языка в России.
В кяхтинскую школу принимались дети и юноши, умеющие читать и писать и знающие начальные правила арифметики. Учение было бесплатное, число поступающих и возраст не оговаривались. Освобождение от воинской повинности и от общественных выборов давалось только тому, кто окажется достаточно знающим язык и «по торговле в Кяхте в течение 3 лет при хорошем поведении принесет знанием китайского языка существенную пользу».
В 1835 г. в училище было принято 22 человека - детей купцов и мещан. Троим было от 7 до 10 лет, остальным - от 14 лет до 21 года.
В начале 1838 г.Н.Я. Бичурин уехал в Петербург, и училище осталось на попечении К.Г. Крамского.
26 августа 1838 г. Кяхтинское училище посетил дзаргучей (цинский чиновник) из Маймачена и остался доволен успехами учеников. Директор Кяхтинской таможни, сопровождающий дзаргучея, объяснил ему, «что это училище учреждено для облегчения и распространения торговых сношений с китайским государством и для вящего усиления дружеских отношений».
18 декабря того же года в училище происходил публичный размер для учеников, как оканчивающих, так и первых трех курсов. Кроме русской администрации и местных купцов присутствовало 10 китайских купцов. Ученики отвечали на вопросы, задаваемые китайскими купцами, удовлетворительно. Лучшими по знанию китайского языка оказались «мещанские сыновья» Петр Нефедьев и Степан Асламов. Такие экзамены стали проводиться ежегодно в середине декабря.
В 1841 г.К.Г. Крымский доложил в Департамент внешней торговли Министерства финансов о положении в училище, занятия в котором велись по программе, составленной Бичуриным. Из сообщения видно, что кроме китайского языка Бичурин преподавал в училище арифметику, русский язык и катехизис.
К.Г. Крымский проработал в Кяхтинском училище около 30 лет. Он ежегодно выпускал из училища переводчиков китайского языка и этим способствовал упрочению отношений между соседними государствами.
В 1854 г. Крымский был назначен переводчиком VII класса Азиатского департамента. В 1856 г. участвовал в экспедиции по Амуру, где переводил различные документы с китайского и маньчжурского языков и был переводчиком во время переговоров. В 1861 г. Крымский умер и Кяхтинское училище фактически прекратило свое существование. В 1867 г. последовало распоряжение: училище закрыть. Мотивы были изложены ранее в отчете кяхтинского градоначальника за 1861 г., который писал, что «при изменившихся наших сношениях с Китаем, представляющих возможность изучать китайским и маньчжурским языком с большим успехом и практически в Китае, нет надобности поддерживать существование училища в Кяхте…»
К этому аргументу можно добавить, что после открытия в 1837 г. кафедры китайского языка в Казанском университете, а затем, с 1854 г., в Петербургском, Кяхтинское училище было уже пройденным этапом в развитии такого рода учебных заведений. Училище сыграло большую роль, оно дало многих воспитанников, применявших полученные ими знания китайского языка на практике (П. Нефедьев, М.Г. Шевелев, Степан Пежемский, А.И. Журавлев, Андронов и др.), его открытие стимулировало выпуск «Китайской грамматики» Бичурина, апробированной им на собственном опыте преподавания.
«Китайской грамматикой», изданной в 1835 г. (в дополненном виде - в 1838 г), заканчивается первый период научной деятельности Бичурина. Она сыграла большую роль в развитии русского китаеведения, служила учебным пособием не только русского в Кяхтинском училище, но и на восточных факультетах Казанского и Петербургского университетов 3.
2.2 Восточный факультет в Казанском университете
Открытию восточного факультета в Казанском университете предшествовало несколько попыток (по тем или иным причинам неосуществленных) организовать изучение китайского и маньчжурского языков в высших учебных заведениях.
Первый проект создания Азиатской академии относится к 1733 г. Он был составлен академиком Г.Я. Керром, бывшим переводчиком Коллегии иностранных дел и преподавателем школы при ней. Проект состоял из пяти разделов:
1. Причины необходимости изучения восточных языков для России.
2. Какой квалификации требуются переводчики.
3. Пособия: а) уже существующие, но не удовлетворительные; б) имеющиеся в виду; в) ожидаемые из других стран.
4. Польза учреждения академии.
5. Возможность и средства для ее учреждения.
В разделе, касающемся квалификации переводчиков, назывались следующие категории: переводчики «грамотные и ученые, каллиграфы, толмачи (устные переводчики), библиотекари, архивариусы, нумизматы, историки, филологи, юрисконсулы, профессора-преподаватели». Согласно широкому плану подготовки переводчиков предполагалось дифференцировать подготовку востоковедов по ряду специальностей.
В разделе о важности учреждения академии в числе других аргументов было указано, что из академии выйдут чиновники, «которые будут уметь ласковым обращением с пограничными восточными народами мало-помалу смягчать их и привлекать к добровольному подданству».
Вопрос об изучении китайского и маньчжурского языков затрагивался только в разделе о возможных кандидатах на должности преподавателей в академии. По мнению автора проекта на эти должности должны быть назначены «для языков и письмен калмыцко-монголо-манджурских и китайских: Теофил Зигфрид Байер, профессор древностей при Академии, и Бухарт, блестящий молодой человек, недавно возвратившийся в С. - Петербург из императорской китайской столицы».
С 1810 г.С. С. Уваров, будущий министр народного просвещения, выдвинул проект создания Азиатской академии. Проект Уварова полностью осуществлен не был, но в Главном педагогическом институте (с 1819 г. - Петербургский университет) были открыты в 1816 г. кафедры арабского и персидского языков.
В 1820 г.М. М. Сперанский, находившийся в это время в Иркутске, просил Е.Ф. Тимковского, отправлявшегося в Китай, приобрести в Пекине ряд книг на маньчжурском и китайском языках. Сперанский мотивировал свою просьбу намерением организовать в Иркутске изучение «языков китайского, маньчжурского, монгольского, тибетского и японского». Тимковский приобрел некоторые книги и доставил их в Иркутск, но изучение восточных языков в Иркутске так и не было организовано.
Прошло шесть лет. В среде профессоров Петербургского университета все чаще и чаще возникала мысль о необходимости дальнейшего расширения преподавания в университете восточных языков.1 апреля 1829 г. профессор университета О.И. Сенковский подал в Комитет по устройству учебных заведений записку о необходимости учредить «особый полный класс восточных языков». Сенковский отмечал, имея в виду собрание книг Азиатского музея, что Петербург является лучшим городом, где могут преподаваться восточные языки, так как здесь имеется достаточное количество необходимых «учебных пособий».
В августе 1832 г. в Комитете по устройству учебных заведений был подписан новый университетский устав и «Положение об отделении восточных языков при С. - Петербургском университете».
Согласно ему на отделении восточных языков должны были изучаться китайский и маньчжурский языки.
Первым шагом было открытие кафедры китайского языка в Казанском университете, где преподавание восточных языков уже было налажено.
В 1837 г. на восточном факультете Казанского университета была открыта кафедра китайского языка. Возглавить кафедру был приглашен бывший член Пекинской духовной миссии Даниил Сивиллов. Практические занятия со студентами с 1839 г. вел бывший студент десятой миссии А.И. Сосницкий.
Открытие первой кафедры китайского языка было большим событием для всей русской науки. Оно ознаменовало перенесение центра по изучению Китая из отдельных школ в университетские условия.
Назначенный заведующим кафедрой китайского языка, Сивиллов представил Совету университета «Конспект для преподавания китайского языка». В качестве учебного пособия Сивиллов рекомендовал «Китайскую грамматику» Н.Я. Бичурина и работы европейских синологов.
Восточный факультет просуществовал 18 лет. Результаты трудов Д. Сивиллова, О.П. Войцеховского, В.П. Васильева, А.И. Сосницкого, С.М. Рушко, Исмаила Абу-Каримова и И.А. Ладухина сыграли огромную роль в становлении факультета 4.
2.3 Санкт-Петербургское отделение Института Востоковедения Академии наук
Санкт-петербургское отделение Института Востоковедения Академии наук возникло на основе Азиатского музея, основанного в 1818 году. Отделение и созданный в 1855 г. факультет восточных языков Петербургского университета являлись до Октябрьской революции двумя самими важными исследовательскими базами по изучению Востока. Становление этих двух учреждений в значительной степени составляло историю развития китаеведения России.
Российские миссионеры смогли использовать возможность постоянного пребывания в Пекине, чтобы собирать документы на китайском, маньчжурском и монгольском языках для пополнения коллекций этих двух ведомств. К этому следует добавить памятники, самовольно вывезенные русскими экспедициями из Дуньхуанских пещер, и документы из г. Хэйшуйпэн, относящиеся к тангутскому государству Сися. Это сделало Санкт-Петербург одним из крупнейших в мире центров, где хранятся памятники письменности Китая. Петербургские китаеведы развивают традиции российского классического китаеведения, имеют возможность использовать уникальную коллекцию источников. В основном они ведут работу по переводу китайских классических памятников, их исследованию редактированию и изданию. К примеру, можно упомянуть «Шэн у цзи», «Мэн-да Бэй-лу» академика В.П. Васильева, переводы «Удивительных историй нашего времени и древности» академика В.М. Алексеева, «Стансы Сыкун Ту», перевод стихов в романе «Хун лоу Мэн» («Сон в Красном тереме»), «Соу шэнь цзи» («Записки о поисках духов» Гань Бао - пер.Л.Н. Меньшикова), работы Меньшикова и А. Невского по изучению рукописей из Дуньхуаня и проч. 5.
2.4 Восточный университет во Владивостоке
В 1899 г. во Владивостоке был открыт Восточный институт, главной задачей которого стало практическое изучение китайского, японского, корейского, монгольского и маньчжурского языков. Недостаток переводчиков с китайского языка был особенно ощутим на крайнем Востоке, поэтому именно отсюда исходила инициатива создания такого института.
В феврале 1898 г. был образован особый комитет в составе представителей Министерства народного просвещения и Министерства финансов, который и выработал устав института. Указ об открытии института последовал 9 июля 1898 г. Директором его был назначен доктор монгольской и калмыцкой словесности А.М. Позднеев, принимавший, деятельностное участие в выработке устава института. Курс института был рассчитан на четыре года. Изучались такие дисциплины как китайский, английский языки, география и этнография страны, международное право, политическая организация современного Китая и т.д.
Директорами института за время его существования были А.М. Позднеев, Д.М. Позднеев, А.В. Рудаков.
Открытие на крайнем востоке России Восточного института не только способствовало прогрессу в изучении Китая в России, но и благоприятно сказывалось на культурной жизни Владивостока 6.
Глава 3. Ведущие представители научно-педагогических центров
3.1 Никита Яковлевич Бичурин
Никита Яковлевич Бичурин (1777-1853), чаще известный современникам под монашеским именем Иакинф, - один из классиков отечественной ориенталистики, заложивший основы российской синологии XIX века7. Дальнейшая судьба этой отрасли востоковедения неразрывно связана с его именем, которое навсегда вписано в историю российской отечественной науки. Его перу принадлежит свыше 100 крупных исследований, статей и переводов китайских исторических, географических, этнографических и философских произведений. Помимо знакомства с китайской литературой и источниками он с большим интересом изучал труды западных синологов, что в дальнейшем помогло ему критически переосмыслить все имеющиеся знания о Китае. Позднее в своих сочинениях и рецензиях он критиковал католических миссионеров и некоторых европейских ученых, стремившихся представить Китай варварской и невежественной страной и оправдать грабительскую политику держав в отношении Китая. Одновременно И. Бичурин выступал и против некритического отношения к иностранным сочинениям со стороны российских авторов. Основываясь на первоисточниках и личных наблюдениях, он стремился показать читателю подлинную историю Китая, его быт, нравы, обычаи, политические, этико-моральные и философские учения, а не полагаться только на сведения, заимствованные с Запада, часто ошибочные и предвзятые. Н.Я. Бичурин значительно превосходил многих западноевропейских синологов своего времени. В основе трудов Н.Я. Бичурина лежал обширный фактический материал, который он черпал из официальных китайских исторических трудов. При этом диапазон источников был необычайно широк: от «Исторических записок» Сыма Цяня (148-86 гг. до н. э) до «Истории династии Мин», правившей в 1368-1644 гг. Он опирался на данные знаменитого сводного труда «Всеобъемлющего зерцала, управлению помогающего», а также «Статистического описания Китайской империи». В столь большом объеме до него никто в мировой синологии китайские источники не использовал. Благодаря трудам И. Бичурина, считал академик В.В. Бартольд, «русская синология еще в 1851 и 1852 годах опередила западноевропейскую»8.
3.2 Василий Павлович Васильев
Возникновение отечественной китаеведческой школы связано с именем академика Василия Павловича Васильева (1818-1900 гг.) - организатора и первого руководителя кафедры китайского языка на восточном факультете Санкт-Петербургского Императорского университета, которая и стала ведущим российским китаеведным научно-исследовательским центром. В.П. Васильеву принадлежат многочисленные труды по истории, религиям, географии и литературе Китая, часть из которых осталась, к сожалению, в рукописном варианте. Им был предпринят первый для отечественной науки опыт создания «Очерка истории китайской литературы». Однако в историю мирового китаеведения В.П. Васильев вошел прежде всего как исследователь буддизма. Его главное сочинение по этой теме - монография «Буддизм, его догматы, история и литература. Ч.1. Общее обозрение» (СПб., 1857), построенная на китайских, монгольских и тибетских первоисточниках, была почти сразу же (в 1860 и 1863 г) опубликована на немецком и французском языках. Исследования В.П. Васильева в области китайской идеологии нашли отражение в его следующем фундаментальном труде «Религии Востока. Конфуцианство, буддизм и даосизм» 9.
3.3 Василий Михайлович Алексеев
Педагогическая и научная деятельность крупнейшего советского синолога Василия Михайловича Алексеева началась еще в дореволюционное время в стенах Петербургского университета, снискавшего во второй половине XIX в. славу главного центра русского востоковедения.
Блестяще окончив в 1902 г. факультет восточных языков, В.М. Алексеев остался при кафедре для приготовления к профессорскому званию. Он весьма внимательно изучал синологическую литературу на китайском, русском и западноевропейских языках по обширной и насыщенной программе, составленной им самим. Программа эта включала труды по конфуцианству и неоконфуцианству, по истории Китая, произведения классической китайской поэзии и прозы в оригиналах и переводах.
Научная командировка в Англию, Францию и Германию (июнь 1904-июнь 1906 г) позволила В.М. Алексееву ознакомиться с постановкой преподавания китайского языка в этих странах и посетить важнейшие европейские центры изучения китайской культуры. Затем В.М. Алексеев провел три года в Китае (август 1906-ноябрь 1909 г). Трехлетнее пребывание в Китае дало возможность В.М. Алексееву усовершенствоваться в китайском языке, познакомиться с культурными памятниками и жизнью народа. Таким образом, В.М. Алексеев освоил опыт и методы трех синологических школ - отечественной, западноевропейской и традиционной китайской.
С января 1910 г.В.М. Алексеев начал чтение лекций в должности приват-доцента. Его приход на кафедру китайской и маньчжурской словесности положил начало решительной перестройке сложившейся на кафедре системы преподавания китайского языка, которая в силу ряда причин к исходу первого десятилетия XX в. стала все заметнее отставать от новейших достижений филологической науки. Программа преподавания, введенная В.М. Алексеевым, создавала условия для преодоления этого отставания и соответствовала уровню, достигнутому мировой синологией.
В программу В.М. Алексеева для первого курса, начиная с 1912/13 учебного года, входило «Введение в изучение китайского литературного языка», предусматривавшее «чтение параллельных текстов для сравнения стилей классического и средне-литературного с чисто разговорными формами». Со студентами второго курса, обычно по одному часу в неделю в обоих семестрах, В.М. Алексеев читал «простейшие образцы изящной литературы» - новеллы из сборника «Цзинь гу ци гуань» и «повести, написанные изысканным литературным языком» - новеллы из «Ляо Чжай чжи и». Программа третьего курса была рассчитана на приобщение студентов к историческим текстам.
На четвертом году обучения В.М. Алексеев переходил к прозе древнего стиля (гувэнь) и к классической поэзии. И на прозу, и на поэзию отводилось по одной лекции в неделю. Обычно в осеннем семестре читались дотанские стихи, в весеннем - танские.
В.М. Алексеев создал специальный пропедевтический курс «Перспективы и способы изучения Китая», который сперва значился в программах как факультативный, а потом - на правах обязательного просеминария.
Осуществив реформу университетского преподавания китайского языка и пролагая новые пути в науке, В.М. Алексеев стал основателем второй университетской синологической школы, которая окончательно сформировалась и завоевала прочное положение в отечественной ориенталистике уже в советское время. Эта школа, филологическая по своему характеру, придавала первостепенное значение китайскому тексту как главному объекту исследования и важнейшему фактору синологического образования. Не менее характерным для нее было неизменное внимание к китайской научной и литературной традиции 10.
Заключение
В России главным центром прикладного (создание словарей и учебных пособий, подготовка переводческих и экспертных кадров) и академического (проведение научных исследований) китаеведения на протяжении более 100 лет (с 1727 по 1866 гг.) была Российская духовная миссия в Пекине. В состав миссии, менявшийся раз в 10 лет, входили, помимо священнослужителей, студенты-стажеры и лица вспомогательного персонала: ученые-естествоиспытатели, врачи, инженеры, художники и т.д. Многие из этих людей, независимо от их профессионального образования и повседневных обязанностей, занимались изучением истории и культуры Китая. Так начала складываться плеяда отечественных китаеведов. Самый яркий след в истории российской науки оставил о. Палладий Кафаров (1817-1878 гг.), возглавлявший несколько миссий и проведший на Дальнем Востоке в общей сложности 33 года. С его именем оправданно связывается начало освоения культурного наследия Китая, включая идеологические традиции (буддизм) этой страны. Столь же заметной личностью был о. Иакинф Бичурин (Никита Яковлевич Бичурин.1777-1853 гг.), руководивший духовной миссией с 1807 по 1821 г. Исследовательская, преподавательская и организационная (в т. ч. создание первого китаеведного учебного центра на территории России - в г. Кяхте, бывшим основным таможенным пунктом на границе Российской и Китайской империй) деятельность Н.Я. Бичурина выделяется в качестве особого - «Бичуринского» - периода в истории отечественного китаеведения. Его научные труды заложили собой фундамент практически всех будущих китаеведческих дисциплин (истории, филологии, религиоведения). Кроме того, находясь в тесных дружеских отношениях со многими известными деятелями культуры России первой пол. XIX в. (в т. ч. с А.С. Пушкиным, В.Ф. Одоевским, И.А. Крыловым, И.И. Панаевым), Н.Я. Бичурин во многом способствовал популяризации знаний о Китае в среде российской интеллигенции. Известно, например, о намерении А.С. Пушкина под влиянием его рассказов совершить поездку в Китай, которая не состоялась из-за запрета Николая I на выезд поэта за границу. При написании «Истории Пугачева» А.С. Пушкин широко использовал материалы рукописи Н.Я. Бичурина «Историческое обозрение йоратов», предоставленной ему лично автором.
Возникновение отечественной китаеведческой школы связано с именем академика Василия Павловича Васильева (1818-1900 гг.) - организатора и первого руководителя кафедры китайского языка на восточном факультете Санкт-Петербургского Императорского университета, которая и стала ведущим российским китаеведным научно-исследовательским центром.В.П. Васильеву принадлежат многочисленные труды по истории, религиям, географии и литературе Китая, часть из которых осталась, к сожалению, в рукописном варианте. Им был предпринят первый для отечественной науки опыт создания «Очерка истории китайской литературы». Однако в историю мирового китаеведения В.П. Васильев вошел прежде всего как исследователь буддизма. Его главное сочинение по этой теме - монография «Буддизм, его догматы, история и литература. Ч.1. Общее обозрение» (СПб., 1857), построенная на китайских, монгольских и тибетских первоисточниках, была почти сразу же (в 1860 и 1863 г) опубликована на немецком и французском языках. Исследования В.П. Васильева в области китайской идеологии нашли отражение в его следующем фундаментальном труде «Религии Востока. Конфуцианство, буддизм и даосизм».
Продолжателем школы В.П. Васильева стал академик Василий Михайлович Алексеев (1880-1951 гг.) в течение многих лет возглавлявший уже советское китаеведение. Научное наследие В.М. Алексеева включает в себя около 260 работ по истории культуры Китая: литературоведческие исследования, сравнительные этюды по эстетике, исследования этнографического и этнологического характера, критико-библиографические очерки, художественные переводы поэтических и прозаических памятников.
Из первой плеяды учеников В.М. Алексеева назовем Ю.К. Шуцкого (1897-1938 гг.) и А.А. Штукина (1904-1963 гг.). Блестящий лингвист, владевший более чем 15-ю восточными языками, Ю.К. Шуцкий посвятил себя изучению древних китайских философских памятников. Выполненный им перевод конфуцианского канонического памятника «И цзин» («Канон перемен», впервые издан в 1960 г) признан одним из фундаментальных синологических трудов XX в.А. А. Штукину принадлежат поэтическое переложение еще одного канонического конфуцианского памятника - «Канона поэзии» («Ши цзин»).
Итак, уже в первой пол. XIX в. китаеведческие исследования стали немаловажной составной частью всей духовной жизни российского общества.
Библиографический список
1. Бичурин Н.Я. Китай в гражданском и нравственном состоянии [Текст] / научн. ред. К.М. Тертицкий. - М.: Восточный дом, 2002. - 432 с.
2. Кравцова, М.Е. История культуры Китая [Текст] / М.Е. Кравцова. - С-Пб.: Издательство «Лань», 2003. - 416 с.
3. Литература и культура Китая. Сборник статей [Текст] / В.В. Петров, И.С. Лисевич, Г.Д. Сухарчик, Н.Т. Федоренко, О.Л. Фишман, Е.И. Шутова, Л.З. Эйдлин. - М.: Вост. лит-ра, 1972. - 359 с.
4. Скачков, П.Е. Очерки истории русского китаеведения [Текст] / П.Е. Скачков. - М.: Изд-во «Наука», 1977. - 505 с.
5. Хуан Лилян.О. Иакинф (Н.Я. Бичурин) - выдающийся русский китаевед (к 230-летию со дня рождения) [Текст] / Хуан Лилян // Проблемы Дальнего Востока. - 2007. - № 5. - С.124-135.
6. Янь Годун. Россия - родина выдающейся школы китаеведения [Текст] / Янь Годун // Проблемы Дальнего Востока. - 2006. - № 5. - С.22-25.
1 Янь Годун. Россия – родина выдающейся школы китаеведения [Текст] / Янь Годун // Проблемы Дальнего Востока. - 2006. - № 5. – С. 23.
21 Хуан Лилян. О. Иакинф (Н.Я.Бичурин) – выдающийся русский китаевед (к 230-летию со дня рождения) [Текст] / Хуан Лилян // Проблемы Дальнего Востока. - 2007. - № 5. – С. 133-134.
31 Скачков, П.Е. Очерки истории русского китаеведения [Текст] / П.Е. Скачков. – М.: Изд-во «Наука», 1977. – С. 111-114.
41 Скачков, П.Е. Очерки истории русского китаеведения [Текст] / П.Е. Скачков. – М.: Изд-во «Наука», 1977. – С. 189-198.
51 Янь Годун. Россия – родина выдающейся школы китаеведения [Текст] / Янь Годун // Проблемы Дальнего Востока. - 2006. - № 5. – С. 23-24.
61 Скачков, П.Е. Очерки истории русского китаеведения [Текст] / П.Е. Скачков. – М.: Изд-во «Наука», 1977. – С. 252-259.
71 Бичурин Н.Я. Китай в гражданском и нравственном состоянии [Текст] / научн. ред. К.М. Тертицкий. – М.: Восточный дом, 2002. – С. 3-5.
81 Хуан Лилян. О. Иакинф (Н.Я.Бичурин) – выдающийся русский китаевед (к 230-летию со дня рождения) [Текст] / Хуан Лилян // Проблемы Дальнего Востока. - 2007. - № 5. – С. 124-125.
91 Кравцова, М.Е. История культуры Китая [Текст] / М.Е. Кравцова. - С–Пб.: Издательство «Лань», 2003. – С. 26.
101 Литература и культура Китая. Сборник статей [Текст] / В.В. Петров, И.С. Лисевич, Г.Д. Сухарчик, Н.Т. Федоренко, О.Л. Фишман, Е.И. Шутова, Л.З. Эйдлин. – М.: Вост. лит-ра, 1972. – С. 108- 118.